Мало-помалу он убедил себя, что это неважно. Деннис изменилмнение, и это главное.

Пейна. Деннис пошел к Пейне, и Пейна сказал… Старый лисчто-то почуял. Он, конечно, помнит про салфетки и про кукольный дом. И что-точует. Что же делать?

Часть его по-прежнему хотела осуществить намеченный план. Онстолько готовился, что теперь ему было жаль отказываться от этой возможности.Да и сны его подгоняли.

Вы узнали бы имя этого убийцы… Питер его знал, и эта фразабольше, чем что-либо, убеждала его, что надо спешить. Флегг что-то задумал, иего нужно опередить. Сколько еще ждать?

Питер разрывался от противоречивых мыслей. Бен… Томас…Флегг… Пейна… Деннис… все они мелькали в его голове, как образы из снов. Что жеделать? Внезапно к нему пришла мысль. До этого он сидел на кровати, нахмурясь исклонясь над запиской. Теперь он выпрямился, и глаза его ярко блеснули.

Если вам есть на чем писать…

Есть. Не салфетка — ее могут найти. Не записка Денниса — онаисписана с обеих сторон.

Пергамент Валеры.

Питер встал и убедился, что глазок закрыт. Потом подошел кокну и дважды помахал, надеясь, что Деннис видит его.

После этого он вернулся в спальню, отодвинул камень ивытащил оттуда пергамент и медальон. Он повернул пергамент тыльной, чистойстороной… но чем ему писать?

Тем же, чем писал Валера.

Слегка поднатужившись, он разорвал матрас. Внутри быласолома, и он быстро нашел прочные соломины, которые могли заменить перо.Медальон был сделан в форме сердца, с острым нижним краем. Закрыв глаза, Питерпрочитал краткую молитву и полоснул себя острым медальоном по запястью. Кровьхлынула сразу — куда больше, чем нужно. Он окунул первую соломинку и началписать.

Стоя на холодной и темной площади, Деннис увидел, как темнаяфигура Питера вверху подняла руки над головой и дважды помахала ему. Значит,будет послание. Это увеличивало риск, но Деннис был рад.

Он ждал, переминаясь с ноги на ногу. Часовой прокричалдесять… одиннадцать… двенадцать часов. Луну заволокли тучи, но воздух странносветился, как часто бывает перед бурей.

Он начал уже думать, что Питер забыл о нем. Когда темныйсилуэт вновь появился у окна. Деннис вскинул голову, поморщившись от боли вшее, согнутой уже четыре часа. Что-то на миг промелькнуло в воздухе, и силуэтПитера скрылся. Через мгновение погасла свеча.

Деннис огляделся по сторонам и быстро двинулся черезплощадь. Он знал, что в любую минуту может появиться стражник, но с этим ничегонельзя было поделать. К тому же он был уверен, что где-то неподалеку бродятдухи всех обезглавленных на этой площади.

Но о таких вещах лучше было не думать. Поэтому он простостал искать то, что бросил Питер, всматриваясь в заснеженное поле площади, какищейка. Ему казалось, что предмет, мелькнувший в воздухе, был твердым иблестящим. Правильно — Питер не мог бросить просто листок бумаги, иначе егоунесло бы ветром. Но что это?

С каждой секундой Деннис волновался все сильнее. Он нагнулсяи стал шарить руками по снегу, по следам, размытым оттепелью до размерадраконьих лап. Пот стекал у него со лба. В голову ему пришла безумная мысль —что вот сейчас на плечо ему ляжет рука, и он увидит ухмыляющееся лицокоролевского чародея.

«Поздновато для прогулок, — скажет Флегг, и глаза еговспыхнут багровым волчьим светом. — Что ищешь, Деннис? Может, я помогу тебе?»Не думай о нем! Ради всего святого, не думай о нем!

Но не думать было трудно. Где же оно?

Руки Денниса, которыми он шарил в снегу, совсем окоченели.Ну где же оно? Еще полбеды, что Деннис его не найдет. Хуже, если его найдеткто-то другой.

Часовой прокричал час.

Стоп, Деннис. Успокойся.

Это был голос его отца. Деннис замер, как был — на коленях,с носом у самой земли.

Ты уже ничего не видишь, мой мальчик. Закрой глаза наминутку, а потом посмотри. По-настоящему.

Деннис послушался. На этот раз он внимательно оглядел всюзаснеженную, истоптанную мостовую у подножия Иглы.

Ничего.

Стоп! Вон там!

В снегу что-то блеснуло.

Деннис увидел краешек чего-то блестящего, что он во времясвоих панических поисков едва не вдавил в снег коленом.

Он подхватил непонятный предмет онемевшими пальцами ирассмотрел его. Медальон, должно быть, из золота, в форме сердца. Между двухстворок зажат клочок бумаги. Очень старой бумаги.

Деннис вытащил бумагу, бережно сжал ее в руке, а медальоннадел на шею. Потом побежал. Эта пробежка была еще хуже, чем все предыдущее —на каждом шагу он боялся быть обнаруженным.

Наконец он укрылся в спасительной тени зданий и смоготдышаться. Он прошел в замок через дверцу для слуг, выждав момент, когдастражник — такой же сонный и хмельной, как его коллеги, — отвернулся.

Через двадцать минут, в хранилище салфеток, он смог, наконец,прочитать записку.

Одна ее сторона была исписана старинными буквами, страннымиржавыми чернилами. Деннис перевернул листок и чуть не вскрикнул. Эти «чернила»он мог узнать.

«О король Питер!» — прошептал он.

Буквы расплывались — «чернила» не успели еще высохнуть, — нопочерк был четким.

«Хотел убежать сегодня. Ждать больше нельзя. Не ходи заБеном. Слишком опасно. У меня есть веревка. Тонкая. Может порваться. Завтра вполночь. Помоги если можешь. Нужно укрытие. Могу быть ранен. На волю Божью. Спасибо,дорогой Деннис. Король Питер».

Деннис перечитал записку трижды и заплакал — на этот раз отрадости. Он снова и снова смотрел на строчку:

«спасибо, дорогой Деннис», написанную королевской кровью.

«Питер, я умру за тебя тысячу раз», — подумал Деннис. Онспрятал записку в карман, так и не сняв медальон с шеи. Прошло немало временипрежде чем он смог заснуть, но проспал он недолго. Дверь хранилища вдруграспахнулась — скрежет ее дверей показался Деннису ужасным, нечеловеческимкриком, — и на него надвинулся темный силуэт с горящими волчьими глазами.

Снег пошел около трех утра — Бен Стаад увидел его первыехлопья, когда они с Наоми стояли на опушке королевского заповедника, глядя назамок. Фриски присела рядом, п??скуливая. Она тоже устала, но была рада — запахстановился все сильнее и свежее.