– Я понимаю.

– Позвоните мне завтра с утра, я скажу, куда и к кому вамобратиться.

– Спасибо, – тепло поблагодарил я, – прямо незнаю, что бы я без вас делал. Умер бы, наверное.

– Ну, не преувеличивайте. Всего доброго, до завтра.

А ведь я не преувеличивал. Лутов даже не догадывался, докакой степени я был точен и близок к истине в своем высказывании.

Татьяна Григорьевна Образцова решения принимала легко.Разумеется, сомнения не были ей чужды, но излишние колебания она преодолевалабыстро. Годы следственной работы, в течение которых ей доводилось отдавать подсуд не только мелких жуликов и жалких идиотов, но и настоящих акул теневогобизнеса, сделали ее жесткой и резкой. Она, в отличие от той же Насти Каменской,мало чего боялась в этой жизни. Поэтому если проблема была, как она выражалась,не витальной и неправильное решение ничьей жизни не угрожало, она сомневаласьнедолго.

Дело об убийстве колдуньи Инессы было непростительнозапущенным, и виновата в этом была только она, Татьяна, да еще, может быть,объективные условия, которые просто не позволяли добросовестно и тщательнозаниматься всеми восемнадцатью делами, находящимися в производстве уследователя Образцовой. Времени до ухода в дородовой отпуск оставалось немного,и единственным шансом хоть как-то сдвинуть расследование с мертвой точки былабеседа с профессором Готовчицем, в отделении у которого Инна Пашкова нескольколет назад проходила интернатуру. Другим шансом был Александр Уланов, зачем-топосещавший квартиру одной из клиенток Инессы, некоей гражданки Лутовой ВалентиныПетровны. Разумеется, никаких откровений от Уланова Татьяна не ждала, но черезнего можно приблизиться к Лутовой или хотя бы узнать о ней побольше. Большойопыт работы не позволял Образцовой надеяться на то, что, потянув за ниточку«Лутова – Уланов», она что-нибудь вытянет. Все люди связаны друг с другом, инет ничего необычного в том, что два человека, проживающих в одном городе,оказались знакомы друг с другом. Тоже мне, криминал! Кто такой Уланов? Ведущийтелевизионной программы, красивый, уверенный в себе, хамоватый. Кто такаяЛутова? Судя по справке, представленной оперативниками, воспитательница вдетском саду. Что между ними общего? Да что угодно, вплоть до романа или нежнойдружбы со школьных времен. Разве это повод подозревать их обоих в причастностик убийству колдуньи? Нет, конечно, не повод. Интуиция в этом случае ничегоТатьяне не подсказывала, но ей было ужасно совестно за заволокиченное дело,совестно перед самой собой. В последнее время она слишком погрузилась в мысли обудущем малыше, и все остальное порой казалось ей второстепенным и не имеющимникакого значения. Вот и сказалось на работе… Поэтому Татьяна, в ужасе обозревматериалы неоконченных дел, в оставшееся до ухода в отпуск время решила сделатьвсе возможное, даже если сами эти действия никакой перспективы не сулили. Иесли уж она разработала линию расследования, согласно которой нужно попытатьсяустановить всех клиентов колдуньи Инессы, то нужно эту линию вести до конца исобирать подробные сведения об этих людях. Не перекладывать же все на плечиоперативников, в самом-то деле! Надо и самой шевелиться. Тем более контакт сУлановым прямо в руки идет, грех же не воспользоваться.

Профессора Готовчица Татьяна намеревалась пригласить к себена допрос повесткой. Повестка уже была выписана, и Татьяна собиралась отправитьее в секретариат, когда позвонила Ирочка.

– Ты не забыла, что тебе сегодня к врачу? –требовательно вопросила она.

– Забыла, – призналась Татьяна. – А что,действительно сегодня?

– Таня, ну я не знаю… – По голосу Ирочки было слышно, какона расстроилась. – Ну сколько можно об одном и том же, честное слово! Ятебе сто раз напоминала, что твой врач с первого мая уходит в отпуск, и тыдолжна обязательно показаться ей в ближайшее же время. Я тебе сто, нет, тысячураз говорила, что первые роды в тридцать шесть лет – это не шуточки, тем болеес твоим здоровьем, и к врачу надо ходить регулярно. Я тебе миллион разговорила, что звонила в консультацию и записала тебя на сегодня, навосемнадцать тридцать. Если ты сегодня не пойдешь, то следующий осмотр тебепридется проходить у другого врача, который тебя никогда не видел и ненаблюдал, который не знает твоих особенностей, и может что-нибудь проглядетьили неправильно понять. Ну, ты прочухалась наконец?

Татьяна поморщилась и слегка отвела трубку от уха во времяэтой пламенной тирады.

– Все, тормози, Ирка, не надо так волноваться. Я всевспомнила. И что у тебя за страсть меня воспитывать? Не забывай, я все-такистарше тебя.

– Ты не старше, а глупее, – заявила Ирочка. – Дайслово, что пойдешь в консультацию.

– Пойду, – вздохнула Татьяна.

– Сегодня, – строго уточнила родственница.

– Ладно, сегодня.

– В восемнадцать тридцать. Перевожу для тупых: в половинеседьмого вечера. И не вздумай мне врать. Я в половине седьмого приду в консультацию,сяду перед кабинетом твоего врача и сама прослежу, чтобы ты его посетила.

– Отстань, – беззлобно ответила Татьяна и невольноулыбнулась, – мне работать надо.

Она повесила трубку, взглянула на часы, потом на лежащийперед ней документ. Надо же, профессор Готовчиц живет недалеко от консультации,куда ей нужно явиться к половине седьмого. Зачем же таскать его сюда повесткой?Можно совместить полезное служебное дело с полезным личным.

Позвонив Борису Михайловичу и заручившись его обещанием бытьвесь день дома, Татьяна начала собираться. Посмотрела на себя в зеркало,укрепленное на внутренней стороне шкафа для одежды, и в очередной раз грустноусмехнулась. Беременность мало кого красит, но если у женщины в принципе фигуранормальная, то на седьмом месяце всем видно, что она ждет ребенка, а потомумучнистое одутловатое лицо никому не покажется некрасивым. Зато если будущаямама такая, как Татьяна, то все думают, что она просто толстая. Так мало того,что толстая, а еще и лицо нездоровое и отекшее. Вот уж масса удовольствия оттакой внешности! Стасов, правда, уверяет, что Татьяна – самая красивая женщинана свете, самая желанная и самая лучшая во всех отношениях, но то Стасов, а всеостальные смотрят на нее куда более критическими глазами. Да и чувствует онасебя не лучшим образом, Ирка права, рожать впервые в ее возрасте и при ее весе– затея не для слабонервных. Впрочем, слабонервной Татьяна Образцова никогда небыла.

* * *

Тянулся еще один день, наполненный тоской и страхом. Сколькоеще таких дней ему придется пережить? Борис Михайлович Готовчиц мужеством иотвагой не отличался, но пока рядом была Юлия Николаевна, эти качества ему небыли особенно нужны, ибо все самые трудные решения принимала жена, а емуследовало всего лишь уяснить их и подчиниться. И это его вполне устраивало.Юлия была разумным и добрым человеком, и Борис Михайлович давно уже сделал длясебя вывод: она плохого не посоветует.