– Ни разу?

– Ни разу, – твердо сказал Готовчиц. – Я вам ужеговорил, такие романы заканчиваются, как только заканчивается совместная работа.

– И вы не знаете, как в дальнейшем сложилась ее судьба?

– Нет. А от чего она умерла?

– От кровопотери. Ее истязали и пытали, пытали долго ижестоко, а потом бросили. Она пролежала в своей квартире почти сутки, пока неумерла.

– Она жила одна?

– Да.

– Ужасно.

Он прикрыл глаза, будто пытался представить себе этукартину: истерзанное, истекающее кровью тело молодой красивой женщины. Татьянавыдержала деликатную паузу, считаясь с его чувствами. Все-таки возлюбленная,хоть и давняя.

– Борис Михайлович, в то время, когда вы были близки, Иннаупоминала каких-нибудь своих друзей? Может быть, знакомила вас с кем-то?

– У нее не было друзей. Она была на удивление замкнута инеобщительна.

– Почему вас это удивляло?

– Ну, знаете… Молодые красавицы всегда находятся в центревнимания, окружены поклонниками, ходят на дискотеки или куда там еще… Ихвнешность сама по себе навязывает и диктует определенный стиль жизни. А Иннабыла совсем не такая. Она как будто не знала о своей красоте или не замечалаее, не знаю, как правильнее. Когда мы познакомились, ей было двадцать три года,почти двадцать четыре, а она была целомудренна. Простите, что я об этом говорю,это, наверное, не по-мужски, но вы сами сказали, что хотите понять ее характер.

– Конечно, – кивнула Татьяна, – вам не за чтоизвиняться. Продолжайте, пожалуйста.

Она задавала вопросы, записывала ответы, внимательно следяза словами собеседника и одобрительно кивая, как кивает учитель, когда заядлыйдвоечник вдруг сподобился выучить урок и произносит у доски какие-то наудивление связные фразы, а про себя оценивала услышанное.

– Борис Михайлович, а что бы вы сказали, если бы услышали,что Инна занялась частной практикой в качестве колдуньи?

– В качестве кого, простите?

На лице недоумение, смешанное с недоверием.

– Колдуньи. Во всяком случае, именно так она именовала себяв рекламных объявлениях. Колдунья Инесса.

– Да бред это! Какая еще колдунья? Что вы такое говорите?

– Говорю то, что есть. Значит, вы об этом не знали?

– Нет. Разумеется, нет. А если бы узнал, пошел бы к ней изакатил скандал.

– Да ну? – Татьяна вздернула брови. – Прямо-такинастоящий скандал?

– Настоящий.

– Из-за чего же?

– Из-за шарлатанства. Не терплю шарлатанства. А тем болееИнна… Нет, невероятно. Зачем ей это? Она же могла стать прекрасным врачом.

Снова вопросы, снова ответы. Строчки ровно ложились набумагу, ручка легко летала по бланку, а в голове у Татьяны шла неслышнаяработа.

«Значит, так, уважаемый. Скандал бы вы ей закатили. Этопочему же, интересно знать? Разве какая-нибудь посторонняя тетка посмеетзакатывать мне скандалы? Никогда. Кто она мне, чтобы я прислушивалась к еемнению? А кто вы Инне Пашковой, Борис Михайлович, чтобы высказывать ей своиоценки и праведное негодование? Вероятно, ваша оценка для нее значила оченьмногое, недаром же она побежала показывать вам свой новенький диплом, чтобыдоказать, что она тоже что-то может. Посторонним и безразличным ничего недоказывают. Вы утверждаете, что она была красавицей, привыкшей к вниманиюмужчин, поэтому, как вы выразились, глаза не отводила и легко пошла на интимныеотношения с вами, с заведующим отделением. А потом, спустя двадцать минут,рассказываете мне, что Инна как бы не знала о своей привлекательности, незамечала ее и вела образ жизни, более присущий невзрачным дурнушкам. Говорите,Инна была целомудренной, когда познакомилась с вами? Иными словами,девственницей. Вполне возможно. Только случилось это, когда ей было не двадцатьтри года, даже почти двадцать четыре, а гораздо раньше. И зачем вы врете,уважаемый? Глупо же. Придумали себе легенду о легком служебном романе, апрокалываетесь на пустяках. Ну и признались бы, что роман у вас был длительныйи серьезный, что в этом постыдного? Миллионы мужчин так живут. Мужья, которыени разу не изменили своим женам, это доисторическая редкость по нынешнимвременам. Тем более сейчас вы уже вдовец, так что признаваться можно в чемугодно. Так нет ведь… Любопытно все-таки мужчины устроены. Когда женщинууличают в адюльтере так, что она уже не может отпереться, она почти всегдаговорит о том, что это большое светлое чувство, настоящая любовь, котораябывает раз в жизни, и поэтому она заслуживает прощения. Когда ловят мужика, онкрайне редко прибегает к таким аргументам, у него всегда получается наоборот:да что ты, да ерунда это, подумаешь, случайно вышло, за этим ничего нет, этопросто физиологический контакт, не более, бес попутал, затмение нашло, былпьян, а люблю я только тебя, мою единственную. У мужчин на удивление сильноразвит инстинкт собственника, он ни за что не отпустит женщину просто так, непозволит ей уйти, даже если она ему не очень-то и нужна. Но пусть будет.Поэтому он врет про легкость физиологического контакта. Вам, Борис Михайлович,никого уже удерживать не надо, ваша жена погибла, но вы все равно врете, поинерции, по привычке. Что ж, это понятно и объяснимо».

Татьяна бросила взгляд на часы и решила, что поразакругляться. Через двадцать минут ей нужно быть в женской консультации.Какое-то время понадобится на то, чтобы тщательно обдумать и проверить всеуслышанное от Готовчица, а потом можно будет еще разочек его допросить. Заоднои к врачу заглянуть, все польза.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила она, складывая всумку папку с бумагами, – мне, возможно, придется еще вас побеспокоить.Если не возражаете, я не буду вызывать вас повесткой. Мне удобнее навестить васдома.

– Конечно, – почему-то обрадовался Готовчиц, –всегда рад вас видеть.

– Так уж и рады, – усмехнулась Татьяна.

* * *

Он понял, что слегка переборщил. В самом деле, с чего это онбудет всегда ей рад? Просто обрадовался как дурак, что не нужно будет выходитьиз дому, если он снова ей понадобится. Вот и ляпнул, не сдержавшись.

Готовчиц проводил следователя до двери, помог ей надетьплащ, тщательно запер за ней дверь. Медленно, приволакивая ноги, вернулся на кухню,включил чайник.

Ничего страшного не произошло, торпеда прошла мимо. Ах Инна,Инна, будь оно проклято, твое пресловутое природное чутье! Если бы не оно,может быть, все обернулось бы иначе. И не было бы сейчас этого жуткого,всеобъемлющего, всепоглощающего страха, который подчинил себе все существованиепрофессора Готовчица.

* * *

– Ваши сомнения были напрасны, комбинация разыграна простоблестяще и дала результат. Все идет как планировалось. Это еще раз доказывает,что страх – лучший двигатель. Если лень – двигатель прогресса, то страх –двигатель денег.