– Вы уверены, что не торопитесь радоваться? Операция еще неокончена, а вы уже делите шкуру неубитого медведя.

– А что может сорваться на этом этапе? Все самые главныепоступки уже совершены. Не понимаю вашего скептицизма.

– Скептицизм никогда не повредит, а вот излишний оптимизмменя пугает. Вероятно, это возрастное. Старческая осторожность. Вы еще молоды,мой друг, поэтому вам трудно меня понять. Во всяком случае, примите моипоздравления по поводу успешно проводимой операции. Вы хотите еще что-то мнесказать?

– Да. У меня важное сообщение. Но я хотел бы прежде получитьот вас обещание, что если вы примете мое сообщение, то и эту комбинациюразрабатывать поручите мне.

– Я не даю обещаний впрок, вам это должно быть хорошоизвестно.

– Что, старческая осторожность?

– Считайте как вам угодно. Так я вас слушаю.

– Как вам понравится популярная писательница, которая посещаетпсихоаналитика? Заметьте себе, дама на гребне успеха, более того, она ждетребенка. Зачем ей психоаналитик? У нее проблемы, и проблемы серьезные. Это лине повод поработать с ней?

– Откуда взялась эта дама?

– Ох, не морщитесь, я вас умоляю! Она приходила к Готовчицу.Группа наблюдения фиксирует всех, кто его посещает, чтобы держать руку напульсе в случае осложнений, и ребята ее узнали. Все книжные лотки в Москвезавалены ее детективами, и на каждой обложке – ее лицо. Ошибиться невозможно.Это она. Ребята на всякий случай немножко проводили ее. Так вот, от Готовчицаписательница направилась в женскую консультацию, откуда вышла вместе с молодойбрюнеткой. Пока они шли до метро, ребята слушали их разговор. Брюнетка называлаее Таней, и обсуждали они ход работы над очередной книгой и еще кое-что.Оказывается, какой-то продюсер хочет делать кино по ее произведениям, и ейпредлагают написать сценарий, а она отказывается. Ошибки быть не может, этоона, Татьяна Томилина. Даже не сомневайтесь.

– Любопытно… Весьма любопытно, весьма. Все лотки, говорите,ее книгами завалены? Это хорошо, это перспективно. Нужно в первую очередьпрояснить ее финансовое состояние. Займитесь этим. Если окажется, что вашаТомилина является для нас подходящим объектом, будем разрабатывать операцию.

– Значит, вы согласны поручить это мне?

– Я пока ни на что не соглашался. Сделайте мне отчет о еефинансах, и тогда я приму решение. Кстати, почему вы так рветесь этим заняться?Какой у вас интерес?

– У меня появилась любопытная идея по составлениюпсихологического портрета писателей. Я бы хотел отработать методику наТомилиной. С художниками мы с вами уже работали, с музыкантами тоже, а списателями пока нет. Здесь, в России, это может оказаться невероятноперспективным. Огромное население, а значит – огромные тиражи.

– Хорошо, занимайтесь этим. Повторяю, я пока еще ни на чтосогласия не дал. Мне нужно понимать, о каких деньгах идет речь.

* * *

Главный редактор санкт-петербургского издательства,публиковавшего книги Татьяны Томилиной, ничуть не удивился, когда человек,представившийся корреспондентом какой-то сибирской газеты, попросил рассказатьо Татьяне. Более того, он был этому обстоятельству искренне рад, ибо понимал,что статья в газете привлечет внимание к книгам Томилиной, а стало быть, повыситих продаваемость за Уралом. Сама Татьяна в последнее время интервью не давала,и каждая публикация была для издательства в полном смысле слова на вес золота.

– Расскажите мне о Томилиной, – попросилкорреспондент. – Как давно она пишет, какое у нее образование, какаясемья. Мне все интересно.

– Пишет она недавно, всего пять лет, – с готовностьюначал рассказывать главред.

– Неужели всего пять лет? – удивилсякорреспондент. – Это просто поразительно. За пять лет успеть стольконаписать!

– Она очень работоспособна. Про образование ничего сказатьне могу, к стыду своему, вынужден признаться, что просто не знаю. Разговор обэтом как-то не заходил, а повода спрашивать не было. Что касается семьи, то оназамужем, причем в третий раз. Детей у нее нет. До недавнего времени жила вПитере, теперь переехала в Москву к очередному мужу.

Главред очень тщательно выбирал слова, чтобы не ляпнутьлишнего. Когда-то, в самом начале писательской карьеры Татьяны Томилиной, они всведениях об авторе, помещаемых на обложку книг, указывали, что она работаетследователем. И находились люди, которые считали, что раз она пишет такиехорошие книги, то обязательно разберется в их проблемах, связанных совзаимоотношениями с правоохранительными структурами. Они осаждали издательство звонкамис требованием дать им телефон и адрес писательницы, писали письма и приходилилично. Давать свои координаты Татьяна строго-настрого запретила, разглашатьтайну псевдонима – тоже. У нее было по горло собственных служебныхобязанностей, чтобы еще выслушивать жалобщиков. Она потребовала, чтобы скнижных обложек навсегда исчезло упоминание о ее работе в органах внутреннихдел. Единственная уступка, на которую она согласилась пойти, это фотография.Все-таки хоть какие-то сведения об авторе должны быть, иначе у читателя небудет ощущения причастности, личного знакомства, и книга, взятая в руки, небудет манить обаятельной улыбкой милого женского лица. Главный редактор хорошопомнил сцену, которая разыгралась здесь же, в издательстве.

…Татьяна принесла очередную рукопись, подписала авторскийдоговор, получила на руки гонорар и собралась уходить. Была люто холоднаяпитерская зима с пронизывающим свирепым ветром, и главный редактор попросилдать писательнице машину, до дому доехать. Машину, конечно, предоставили, и онспустился вместе с Татьяной вниз, чтобы дать указания водителю. В вестибюле кним подлетела женщина средних лет с измученным лицом.

– Вы Татьяна Томилина? Наконец-то! Я вас тут уже месяцкараулю.

Главред внимательно посмотрел на нее и узнал. Она действительнокаждый день попадалась ему на глаза здесь, в вестибюле, но в здании было многоофисов самых разных фирм, ему и в голову не пришло, что дамочка поджидаетименно Татьяну.

– Вы должны со мной встретиться и поговорить, –требовательно заявила женщина. – Мне очень нужно с вами поговорить.

Татьяна растерялась. Она не ожидала такого напора и вообщене была готова к ситуации.

– О чем поговорить?

– Я хочу вам рассказать о своей беде. Вы так хорошо пишете,вы так разбираетесь в людях, я уверена, что вы мне поможете. Вы следователь,может, вы подскажете, что мне делать, я уж куда только не писала, к кому тольконе обращалась.

Татьяна в ужасе посмотрела на главного редактора, но тотничем не мог ей помочь. Он просто не знал, что делать, такое случалось в первыйраз.

– Извините меня, – сказала Татьяна, – но я вряд лисмогу вам помочь. Я сейчас не могу уделить вам время, я очень тороплюсь.