Донкастер! И следующее преступление ABC должно быть вДонкастере. Он, должно быть, почувствовал, что это судьба. У него сдают нервы,он воображает, что его хозяйка посматривает на него подозрительно, и говорит,что едет в Челтенхэм.

Он едет в Донкастер, потому что это его обязанность. Днем онидет в кино. Возможно, он на одну-две минуты задремал. Представьте его чувства,когда по возвращении в свою гостиницу он обнаруживает кровь на рукаве пальто, ав кармане – запачканный кровью нож. Все его смутные дурные предчувствияпревращаются в уверенность.

Он – он сам – убийца! Он вспоминает свои головные боли, своипровалы в памяти. Он совершенно уверен в истине: он, Александр Бонапарт Каст, –лунатик-убийца.

Его поведение впоследствии – это поведение преследуемогоживотного. Он возвращается в свое жилище в Лондоне. Он там в безопасности. Онидумают, что он был в Челтенхэме. Нож все еще у него – совершенно глупо такпоступать, конечно. Он прячет его за вешалкой в холле.

Потом, в один прекрасный день, его предупреждают, что придетполиция. Это конец! Они знают!

Преследуемое животное делает последний рывок…

Я не знаю, почему он поехал в Андовер, – патологическоежелание, мне кажется, пойти и посмотреть на то место, где было совершенопреступление, которое совершил он, хотя ничего об этом не может вспомнить.

У него не осталось денег, он изможден… Ноги добровольнонесут его к полицейскому участку.

Но даже загнанный в угол зверь продолжает бороться. МистерКаст полностью верит в то, что он совершил убийства, но упорно настаивает насвоей невиновности. И он хватается за алиби при втором убийстве. По крайней мере,его нельзя в этом обвинить.

Как я уже сказал, когда я увидел его, то сразу понял, что онне убийца и что мое имя ему ни о чем не говорит. Я также знал, что он считаетсебя убийцей!

После того как он признался мне в своей виновности, я болеечем когда-либо убедился в правоте моей теории.

– Ваша теория, – сказал Франклин Кларк, – это абсурд!

Пуаро отрицательно покачал головой:

– Нет, мистер Кларк. Вы были в безопасности до тех пор, покавас никто не подозревал. Как только вы стали подозреваться, раздобытьдоказательства оказалось легко.

– Доказательства?

– Да. Я нашел в шкафу в Комбесайде трость, которой выпользовались при совершении убийств в Андовере и Черстоне. Обыкновенная тростьс тяжелым набалдашником. Часть дерева была удалена и залита расплавленнымсвинцом. Вашу фотографию выбрали из полдюжины других двое людей, которыевидели, как вы выходили из кинотеатра в то время, когда предполагалось, что вынаходитесь на донкастерском ипподроме. В Бексхилле вас опознали Милли Хигли идевушка из «Скарлет Раннер Роудхаус», куда вы приводили ужинать Бетти Барнард втот фатальный для нее вечер. И наконец, наиболее непростительное из всех – выпренебрегли самыми элементарными мерами предосторожности. Вы оставили отпечаткипальцев на машинке Каста – той самой машинке, которую, если вы невиновны, выникогда не могли держать в руках.

Кларк с минуту сидел спокойно и затем произнес:

– Красное, течет, мимо![24] Вы выиграли, мсье Пуаро! Но ведьстоило рискнуть!

Невероятно быстрым движением он выхватил из кармананебольшой пистолет и приставил к своему виску.

Я вскрикнул и невольно вздрогнул, ожидая выстрела. Но боекщелкнул вхолостую.

Кларк застыл в изумлении и издал проклятия.

– Нет, мистер Кларк, – сказал Пуаро, – вы, должно быть,заметили, что сегодня у меня новый слуга, мой друг, искусный вор-карманник. Он вытащилваш пистолет из кармана, разрядил его и вернул на прежнее место, да так, что выоб этом и не узнали.

– Вы – неописуемый, жалкий выскочка-иностранец! – выпалилКларк, багровый от гнева.

– Да, да, это по-вашему. Нет, мистер Кларк, не видать вамлегкой смерти. Вы сказали мистеру Касту, что чуть было не утонули. Вы знаете,что это значит: то, что вас ждет иная судьба.

– Вы…

Лицо его было мертвенно-бледным. Кулаки угрожающе сжались.

Два детектива из Скотленд-Ярда появились из соседнейкомнаты. Одним из них был Кроум. Он прошел вперед и произнес свойственнуюданному моменту фразу:

– Я предупреждаю вас, что все, что вы скажете, может бытьиспользовано как свидетельство.

– Он сказал уже достаточно, – произнес Пуаро и добавил,обращаясь к Кларку: – Вы слишком переполнены чувством островного превосходства,но я лично считаю ваше преступление совсем не английским, не спортивным…

Печально сознавать, но, когда дверь за Франклином Кларкомзакрылась, я истерически захохотал.

Пуаро взглянул на меня с легким удивлением.

– Вы ему сказали, что преступление не спортивно, – задыхалсяя.

– Это правда. Оно отвратительно – не столько убийствомбрата, сколько жестокостью, с которой к смерти заживо был приговорен несчастныйчеловек. Лису словить, и в ящик засадить, и не давать сбежать! Это неспортивно!

Меган Барнард тяжело вздохнула:

– Не могу поверить… не могу. Это правда?

– Да, мадемуазель. Кошмар окончен.

Она взглянула на него, и ее румянец стал ярче.

Пуаро повернулся к Фрэзеру:

– Мадемуазель Меган все время преследовал страх, что это высовершили второе преступление.

Дональд Фрэзер спокойно ответил:

– Я сам представил себе это однажды.

– Из-за вашего сна? – Он придвинулся ближе к молодомучеловеку и доверительно понизил голос: – Ваш сон имеет очень естественноеобъяснение. Вы признали, что образ одной сестры уже исчез из вашей памяти и егоместо заняла другая сестра. Мадемуазель Меган заменила в вашем сердце своюсестру, но, поскольку вы не допускали мысли, что стали неверным мертвой такскоро, вы старались подавить эти мысли, убить их! Вот и объяснение вашему сну.

Глаза Фрэзера остановились на Меган.

– Не бойтесь забыть, – мягко произнес Пуаро, – она неслишком достойна воспоминаний. В лице мадемуазель Меган вы имеете одну из ста –у нее великолепное сердце!

Глаза Фрэзера просияли.