После второго гудка он услышал родной голос. В Париже былоодиннадцать часов, но она как будто еще не спала.

– Я как, вовремя? – сразу поинтересовался Билл, иИзабель засмеялась:

– Смотря для чего! Нет, очень даже вовремя, я как раз отебе подумала. Гордон уехал в Мюнхен. Как ты перенес дорогу?

– Было больно, – честно признался он. – Аздесь я как в тюрьме. – Он снова огляделся по сторонам – хотя комнатавыглядела совсем неплохо, здешняя обстановка была ему явно не по душе. –Мне здесь не нравится, – подытожил он тоном соскучившегося по домушкольника.

– Ну, ничего, ты скоро привыкнешь. Вот увидишь, всебудет хорошо, – попыталась утешить его Изабель. Точно такими же словамиона подбадривала Софи, когда та уезжала в школу. – Может, тебе придетсятам провести всего несколько месяцев. – Но Билл явно был мрачно настроен,и сердце Изабель сжалось от сочувствия. Она очень хотела ему помочь, но непредставляла, как это сделать на расстоянии. Каждому из них придется самомувести свою битву, и на долю Билла, пожалуй, выпала задача потруднее.

– А вдруг я пробуду здесь года два? – с той жеобиженной интонацией произнес он.

– Готова поспорить, что ты скоро оттуда выйдешь.Кстати, что там за люди? – Когда они обсуждали будущее, то опасались, чтов реабилитационном центре будут преобладать пожилые полупарализованныепациенты, с такими Билл вряд ли нашел бы общий язык. Но, насколько он успелзаметить, большинство пациентов достаточно молоды – даже моложе, чем он. Вцентре в основном находились жертвы автомобильных аварий и травм, полученных нагорнолыжной трассе или в гимнастическом зале. У них впереди была еще долгаяжизнь.

– Ну, они выглядят неплохо. – Вздохнув, онпосмотрел в окно на большой, олимпийского стандарта плавательный бассейн, вкотором плавало множество народу. На бортике стояли инвалидные коляски. –Просто не хочется здесь находиться. Я лучше бы поехал в Вашингтон, чтобыпоработать, или в Париж чтобы побыть с тобой. Такое ощущение, что жизньпроходит мимо. – Но и в тех местах, куда он стремился, Билла на самом делене ожидало ничего хорошего. Чтобы вернуться к работе, он должен самостоятельнопередвигаться и сам о себе заботиться, выдерживать долгие заседания, сохраняяпри этом мобильность и ясность ума. Кроме того, Билл боялся, что теперь егостанут воспринимать по-другому. Возможно, кое-кто решит, что он уже вышел втираж и не сможет провести успешную избирательную кампанию, – человеческиепредрассудки иногда принимают самые причудливые формы. Поэтому, в частности,следовало научиться передвигаться на собственных ногах.

Для Изабель это не имело никакого значения и на ее любовьникак не влияло, но она всячески желала ему успеха. Стремление ни от кого независеть: ни от собственных детей, ни от жены, ни от коллег по работе илидрузей, ни тем более от Изабель – стало для Билла навязчивой идеей. Если он несможет защищать Изабель, заботиться о ней, заниматься с ней любовью, то онисчезнет из ее жизни. Он не вдавался в подробности, но Изабель чувствовала, чтов этой игре ставки очень высоки. Но что она могла для него сделать? Тольковести с ним телефонные беседы и молиться.

– Как себя чувствует Тедди? – заботливо спросилБилл. – И как себя чувствуешь ты?

– Со мной все замечательно. Софи вчера уехала назанятия. Тедди еще чересчур слаб, и я тревожусь за его сердце. Иногда возникаетощущение, что наступило ухудшение, но назавтра все опять вроде бы приходит внорму. Так что сама не пойму. Но настроение у него хорошее. – Это былаистинная правда, однако инстинкт подсказывал Изабель, что с Тедди творитсячто-то неладное.

– Оливия и Джейн на прошлой неделе начали учиться, нообещали навестить меня в ближайшие выходные.

– А Синтия тоже приедет? – Изабель все-такинемного ревновала, хотя и не признавалась в этом. Билл это улавливал ичувствовал себя польщенным. Синди действительно собиралась приехать к немувместе с дочерьми, хотя Билл всячески ее отговаривал. Он не стал объяснятьэтого Изабель, так же как и упоминать о разводе. Он все еще верил, что так ейбудет легче: она не станет думать о том, что это из-за нее. Конечно, он будетее ждать – вдруг она все же решится расстаться с Гордоном? Но говорить об этомне стоит. В общем, пусть думает, что брак с Синди по-прежнему сохраняется.

– Кажется, она куда-то уехала, – небрежно заявилон. Такой чересчур независимый образ жизни Изабель находила весьма странным,но, как всегда, не стала высказываться на этот счет.

– Гордон сейчас в Мюнхене на какой-то конференции. Новыходные он собирается провести дома, видимо, у него здесь какие-тодела, – сообщила, в свою очередь, Изабель. В свое расписание он ее ужедавно не включал, и она была этому только рада. После Лондона муж стал для Изабельсовершенно чужим, и ее больше не задевало то, что он везде ходит без нее.Очевидно, он счел, что она предпочитает оставаться дома, с сыном, и был прав. Ктому же она все еще очень слаба, рано ложится спать, и весь день проводит сТедди. Вчера, когда Изабель спустилась, чтобы пообедать с Софи, она ощутилаужасную слабость. По словам доктора, пройдет еще несколько месяцев, прежде чемона станет прежней. А Биллу понадобится еще больше времени. Теперь он знал этоточно. Полет был для него настоящей пыткой, такой боли он давно не испытывал.Даже сейчас, когда он разговаривал с Изабель, его еще не до конца отпустило.

– Какие у тебя на сегодня планы? – мягкопоинтересовалась Изабель, чувствуя по голосу Билла, как он устал и какопечален.

– Наверное, лягу спать. Есть я не хочу. – От болиу него пропал аппетит, а обезболивающих он старался избегать, боясь, что можетк ним привыкнуть. Он уже несколько недель как от них отказался.

– Может, тебе стоит разведать обстановку? – Еслион останется один в своей комнате, тогда он совсем впадет в депрессию.

– Я отложу это на завтра. Собственно, особого выбора уменя и нет. Терапия начинается в семь утра, и до пяти в свою комнату я невернусь. – Режим здесь строгий, но именно из-за него Билл и выбрал этотцентр, считая, что чем больше будет работать, тем быстрее достигнетрезультатов. Но сейчас, еще не начав лечение, он уже стремился отсюдауехать. – Я позвоню тебе утром, когда встану. – В Париже будетполдень, это очень удачное время. А вот если он позвонит ей, когда освободится,у нее часы покажут уже одиннадцать вечера, и трубку вполне может снять Гордон.Тогда Изабель ждут крупные неприятности.

– Я тоже могу тебе иногда звонить, – предложилаИзабель, но Билл отказался, заявив, что лучше не рисковать.

– До завтра, милая, – завершил разговор он, у негоне было сил общаться даже с ней. Ему казалось, что он на другой планете. Вотон, наконец, снова в Штатах, ну и что в этом хорошего? Он один, на необитаемомострове, и здесь ему предстоит провести целый год. Эта мысль не приносила Биллурадости.

– Я люблю тебя, дорогой, – прошептала Изабель.Положив трубку, она еще долго без сна лежала в постели и думала о Билле. Сейчасей больше всего на свете хотелось его обнять, но на таком расстоянии оставалосьтолько мысленно желать ему всего хорошего.