– Не скажу. Я рад, что вам понравилась Джейн. Я оченьгоржусь ими обеими. – Джо его понимал. Оливия тоже славная, но она былапостарше, выглядела более зрелой и держалась строже. С Джейн он чувствовал себяспокойнее, а ее внешность вообще произвела на него неизгладимое впечатление.

– Тогда я ей сегодня позвоню.

– Это уж вам решать, – отеческим тоном произнесБилл. – С этого момента я в игре не участвую. Она уже большаядевочка. – Приятно, что столь симпатичный ему парнишка нашел в Джейнродственную душу. Это будет полезно для них обоих. Она нуждается в порядочностии доброте, а он, после того, что с ним произошло, заслужил хоть немногосчастья. Любопытно, что в этой ситуации инвалидное кресло Джо вовсе не казалосьБиллу каким-то препятствием. Когда речь шла о нем самом – да, а когда делокасается Джо и Джейн – нет. То, что в этом есть какое-то противоречие, неприходило ему в голову.

Визитом к отцу дочери остались довольны. На следующий деньони ему позвонили. Джейн в разговоре не упоминала про Джо, сам Билл о немспрашивать не стал, так что, созванивались они или нет, осталось неизвестным.Прежде чем он повесил трубку, к телефону подошла Синтия и поинтересовалась,можно ли навестить его на следующей неделе. Поколебавшись, Билл согласился.Вреда в этом никакого нет. В конце концов, убеждал он себя, даже после разводаони останутся друзьями, а ее, как и дочерей, он не видел целых два месяца.

Через два дня, во вторник, она приехала как раз к ужину.Когда они оказались в кафетерии, Синтия не могла прийти в себя от изумления.Люди вокруг оживленно переговаривались и смеялись. Независимо от того, пришлили они на собственных ногах, приехали на инвалидной коляске или даже накаталке, окружающие выглядели счастливыми и полными жизни. Все друг другазнали, и у всех находилась тема для разговора. Пожалуй, в столь живой инепринужденной обстановке она давно не бывала.

С ним поздоровалась Елена, и Билл познакомил ее с Синтией,представив ту как свою жену.

– Кто она? – спросила Синтия, когда коляскамолодой женщины отъехала. – Она потрясающе выглядит.

– Она фотомодель.

– Небось приударяешь за ней? – ревнивоосведомилась гостья, и Билл засмеялся:

– Она помолвлена!

– Этому парню крупно повезло, – с облегчениемпромолвила жена.

– Вот и я так думаю, – усмехнулся Билл.

Они вернулись в комнату и еще немного поговорили. Синтиявыглядела, как всегда, эффектно, но когда заговорила о разводе, начала заметнонервничать.

– Ты уверен, что это необходимо? – снова спросилаона. – В нашем возрасте, после стольких лет совместной жизни, это выглядитдовольно глупо.

– Ничего уже не осталось, Син. Ты и сама все прекраснознаешь, – покачал головой Билл.

– Нет, осталось. Осталось! Я люблю тебя, Билл. Дай намеще один шанс!

– Рад бы, но не могу, – честно призналсяон. – Я к тебе прекрасно отношусь, но у меня кончилось горючее. Если мыпопытаемся начать сначала, из этого ничего не выйдет. Я вернусь к работе и будупостоянно где-то пропадать, ты будешь обижаться и снова примешься за старое. Аесли мне придется отойти от дел, то я буду сидеть дома, а ты будешь житьсобственной жизнью, и тогда уже я буду обижаться. Нет, не настаивай, нам лучшежить поодиночке. Пока ты не найдешь себе подходящего парня.

– Ты как раз и был тем самым парнем, – печальнозаметила Синтия. Сердце ее рвалось на части.

– Может, так, а может, и нет. Но результат грустный.

– Я была глупой. А теперь, наконец, повзрослела.

– Мы оба повзрослели. Вот и давай вести себяпо-взрослому.

Помолчав, она вздохнула. Ничего не поделаешь, он принялрешение. А принятых решений Билл никогда не меняет – такая уж у него натура.

– А что Изабель? – поинтересовалась Синтия.

– Изабель? – Билл не хотел касаться этойтемы. – Да ничего.

– Почему? – удивилась она.

Он был так сильно влюблен, трудно поверить, чтобы Биллдобровольно от нее отказался. Может, у него депрессия?

– Она замужем. А я здесь. Так что и говорить не о чем.

– Не в твоих правилах так легко сдаваться. С этимайсбергом, который я наблюдала в Лондоне, ей наверняка не сладко. С виду оннастоящий сукин сын.

– Не только с виду. Но у нее на руках очень больной сын– я тебе об этом рассказывал. Изабель считает, что развод сильно травмируетмальчика, и к тому же она не сможет сама его содержать. Поверь мне, Син, тамвсе слишком сложно. И вообще я не собираюсь взваливать на нее свои проблемы. Оназаслуживает лучшей участи. Как и ты.

– Так вот почему ты хочешь развестись! –пристально посмотрев на него, воскликнула Синтия. Мысль об этом привела ее вужас.

– Отчасти да, – честно ответил Билл, – ноесть и другие причины. Я делаю это ради себя. А ради Изабель хочу держаться отнее подальше. Разве что совершится чудо.

– Тебе известно мнение лондонских врачей, –сказала она, – чуда не произойдет. Ты вряд ли выедешь отсюда на роликовыхконьках, Билл. Не жди слишком многого.

– Я и не жду. Насколько я понимаю, можно надеяться лишьна небольшое улучшение. Но пока я такой, как сейчас, я буду держаться от нееподальше.

– А она об этом знает? – спросила Синтия. Как этоужасно – вот так расставаться с тем, кого любишь! Пожалуй, это гораздо хуже,развода. Билл в общем-то прав, желая развестись. Если бы он захотел к нейвернуться, Синтия приняла бы его с распростертыми объятиями, но слишком великабыла ее вина перед ним. Теперь уже ничего не изменишь. – Она знает, почемуты разрываешь с ней отношения? – Ей было жаль их обоих.

Билл покачал головой:

– Она даже не знает, что я их разрываю. Но на такомрасстоянии трудно сохранить контакт, так что мы будем постепенно отдалятьсядруг от друга. У нее своя жизнь. Надеюсь, она свыкнется.

– Сомневаюсь.. Похоже на то, что у нее в жизни большеничего и нет. А ты сам как это переживешь? Да и зачем тебе, собственно, этопереживать? Если она хотя бы наполовину такая, какой я ее себе представляю, ейабсолютно не в тягость твое состояние. Ты лучше большинства тех мужчин, которыестоят на своих двоих. – Елена сказала ему в точности то же самое. – Кчему тогда вся эта любовь?

– Может, ты и права. Но я так не могу. Да и она неоставит Форрестье. – После того как Синтия ушла, Билл еще долго пребывал взадумчивости. Почему все так упорно убеждают его, будто инвалидная коляска неимеет никакого значения? Для него это важно, и он уверен, что в дальнейшемстало бы важно и для Изабель. Синтия ошибается. Она просто не осознаетситуацию. А вот он уверен: жена, в конце концов, возненавидела бы его за то,что он не такой, как прежде. И он не хочет, чтобы такое случилось с Изабель.Если он не сможет сам сойти с самолета, то никогда больше не прилетит в Париж.А, как справедливо заметила Синтия, надежды на исцеление почти нет.