Неожиданно дверь камеры распахнулась. Сергей встал и пошел в отворенную дверь.

– Серёжа! Серёжа! – закричал Григорий и проснулся.

Прохладный утренний бриз играл занавесками открытого окна и обдувал ноги Григория.

VIII

Сергея доставили в канцелярию тюрьмы. Было жутко, хоть молодой ученый старался не подавать вида. Странно, но сейчас его занимало одно – как не потерять лицо. Как примет он сообщение о своем расстреле? Вдруг они заметят, что он испугался? Он не доставит им такой радости! Он не покажет им ужаса, который заполнил весь объем его легких и не давал нормально дышать.

Комиссар что-то долго писал, потом ковырялся в стопках бумаг. На лбу Сергея выступила испарина. В коленях началась дрожь, которую Серж безуспешно старался унять. В глазах стало темнеть. Нет, нет, только не обморок! Тогда эти нелюди смогут торжествовать.

– Вы свободны, – внезапно объявил главный тюремщик: – Вам не предъявлено никакого обвинения.

Сергею казалось, что он ослышался. Как? Как такое возможно? Он уже потерял всякую надежду.

– Вот Вам документ, он всегда должен быть при Вас, – комиссар выдал ошарашенному Елисееву какой-то билетик.

Сергей не бежал, летел домой. У него будто выросли крылья. Это был один из самых счастливых дней в его жизни. Еще час назад Елисеев был уверен, что не выйдет на свободу, что никогда больше не увидит жену и детей, что не стоит ждать никакой справедливости и объективности от Совдепии, а тут такое невероятное везение, такая удача, поцелуй судьбы!

Вера плакала от счастья. Она тоже не была уверена, что несмотря на все ходатайства, удастся вырвать мужа из лап ЧК.

– Сережа, сколько же оказывается вокруг нас прекрасных, сердечных людей! Сколько настоящих друзей, которые хлопотали за тебя! Все знакомые, профессура и ученики – все помогали! Не знаю, что сыграло решающую роль – заступничество Алексеева, все же он крупнейший китаевед, или массовость всех прошений в купе – да и неважно! Главное, теперь ты здесь! С нами!

Сергею хотелось поскорее забыть о днях, проведенных в заключении. Через три дня после освобождения, в прекрасный погожий воскресный день он позвал Веру в Аквариум, где в Железном театре давали модный спектакль «Маленькое кафе» с Горин-Горяйновым в главной роли. Супруга с радостью согласилась. Как же хотелось развеяться, отвлечься от всех пережитых тревог!

Елисеевым казалось, что это одна из лучших пьес, хоть игра и не была достаточно филигранной. Они искренне хохотали шуткам главного героя – разбогатевшего официанта. После всех невзгод, им понравилось бы что угодно, любой фарс, который поставлен не на злобу дня. На некоторое время им удалось убежать от окружающей их реальности, но лишь до второго антракта, когда их, мирно прогуливающихся по саду, попросили пройти к комиссару в контору театра. Сергей снова почувствовал тот жуткий страх. Неужели опять арестуют?

– Почему вы на свободе? – задал комиссар странный вопрос.

– Почему я вообще был арестован? – парировал Сергей. Серж выглядел уверенным, и только он знал, что это ему стоило, и как он пытался унять дрожь в коленях.

Сергей протянул комиссару документы, включая тот билет, что ему дали в тюрьме. Комиссар долго их рассматривал, особенно страницу паспорта с отметкой об адресе проживания.

– Вы можете идти, – наконец, сообщил он и вернул документы.

Однако настроение было безвозвратно испорчено.

– Зачем я пошел в театр? Надо было сидеть дома! Как глупо так рисковать на пустом месте! – корил себя Елисеев: – Ты видела, как долго он изучал наш адрес? Зачем это? Чтобы арестовать меня там? Домой сегодня возвращаться нельзя! Попрошусь переночевать к кому-нибудь из знакомых… А завтра уеду в Царское Село, к Шмидту…

Сергей бежал по вечернему Петрограду, прячась от патрулей, как загнанный зверь, стараясь успеть к своему знакомому, который согласился принять его на ночлег, до начала комендантского часа.

Страх. Страх был везде. В каждой молекуле питерского воздуха. В каждом сером булыжнике мостовой. В плеске волн Невы. Город впитывал этот страх всеми своими порами и рождал чудовищ, которые в кожаных куртках прочесывали улицу за улицей в поисках новых жертв. Они сеяли страх, который вскоре должен был приумножить плоды и питать жадную до крови революцию.

– Надо бежать, – бубнил себе под нос Елисеев: – Удирать из этого города, из Совдепии…

IX

Директория Петлюры долго не продержалась в Киеве. Очень скоро город взяла Красная армия. Петя был расстроен. Не потому, что он поддерживал Петлюру. Отнюдь. Для него, что красные, что бандиты Петлюры – все было едино. Но вот досада, он только было начал подрабатывать конферансом в разнообразных кафешантанных водевилях и антрепризах, как пришли большевики и объявили национализацию театров, прикрыв все мелкие заведения. Буквально наступили своим пролетарским сапогом на горло песни. А ведь Пете говорили, что у него талант к разговорному жанру эстрадного искусства. На сцене он был легок и изящен, скор в реакции и умел держать внимание публики. Люди смеялись до слез над его шутками и анекдотами, которые всегда были к месту и бросали мостик от одного номера к другому. Он не терялся, когда что-то шло не по плану, спокойно и уверенно прибегал к экспромту. Гуля с Верой были поражены такому выбору занятий, считая его артистические наклонности баловством, но лишь разводили руками. Петя был уже взрослым человеком, родственники не могли заставить его прислушиваться к своему мнению.

– Вот тебе и наследственность! – сетовал Гуля по поводу творческих экспериментов брата: – Я до сих пор испытываю чувство стыда, когда вспоминаю отцовского Гамлета… Слава Богу, Петька органичнее и смешон лишь в хорошем смысле этого слова. И все же, эта страсть к сцене… Откуда это, если не от отца?

– Ты прав, – поддержала Вера: – Знаешь, он иногда так улыбнется – копия Григорий Григорьевич! Где хоть они сейчас, ничего не знаешь?

– Не интересовался… – сын не хотел говорить про Елисеева-старшего, разве что лишь через призму унаследованных братом пороков: – и эти бесконечные интрижки… Весь в отца!

– Или в Марию Григорьевну, – добавила Вера с улыбкой.

– Да, тетушка тоже в эту линию пошла… – не стал спорить супруг. Он сам не раз называл тетку Марию авантюристкой: – Все же Петру нужно будет найти свою так называемую жену и развестись. Иначе ничего хорошего из этого не выйдет. Так и будет крутить амуры с певичками, потому что приличной барышне на данный момент он ничего предложить не может…

Никто из Елисеевых не знал, что Зинаида Рашевская уже решила вопрос, выйдя замуж за другого. Вместе с великим князем Борисом Владимировичем она покинула Россию еще в марте и, как только они прибыли в Геную, обвенчались,