Хоть бы раз плеснуло. Если б не игра струй — решил бы, что вижу стекло или скол ледника.

— Наваждение… — все так же шепотом, только уже более спокойным, объяснил Редзян. — На самом деле нет никакого водопада. Это ведьма так вход в пещеру запрятала.

— Умно, — похвалил Шпычковский. — Если б сам искал, никогда б не догадался, что сквозь воду идти надо.

— И плохо… — добавил литвин. — Сильна, значит, ведьма. Коли такие штуки вытворять способна.

— А я говорил… — начал было Редзян.

— Тихо, пустомели! — остановил я закипающий разговор пан Заглоба. — Хватит самих себя пугать. Сильна она или нет, а с пулей в сердце или с отрубленной головой не больно поколдуешь. Дайте только добраться. Было как-то дело. Под Полтавой. Тоже одна молодка слишком много о себе возомнила. Коней почти всей сотне до сказа довела, мерины — будто жеребцы кусались. А еще — глаза людям отводила… Ничего. Все равно поймали. Связали и в озеро бросили. Только булькнуло. Как камень на дно ушла. Верьте, Господь не допустит… Сладим и с этой. Только б панна Курцевич здесь была. А не в ином месте. Очень уж хочется пана Яна утешить. Мочи нет глядеть, как убивается сердешный. Любовь…

— Так чего ждем? — подтолкнул я в плечи Редзяна. — Веди, Вергилий. Пока солнце не село. Сам же говорил — полнолуние нынче. Не дадим нечисти форы. Если уж биться — то на равных.

Парень весьма неохотно сделал несколько шагов в сторону водопада и остановился.

— Подождите. Давайте, я один пойду. Может, удастся обмануть ведьму?

— Как?

— Есть у меня перстень Богуна… Подарил, за то что от раны смертельной я его выходил. Покажу ведьме. Должна узнать — вещь приметная. И скажу, что полковник велел панночку перепрятать. Чтоб со мной ее отпустила. Вдруг, получится?

— Глупость! — отмел предложение парня Заглоба. — Если ведьма настоящая, она мысли читать умеет. Сам ни за цапову душу погибнешь, и ее предупредишь. Нет… Надо навалиться всем разом. Кто-то, в суматохе, ее и прикончит. Только цельтесь получше. Не хочу вторую дырку во лбу заполучить. Да и в каком-либо ином месте тоже…

— Хорошая придумка… — не согласился я. — Обязательно надо попробовать. Кто знает, какое распоряжение ведьма насчет панночки имеет… на случай нападения. Может, Богун велел убить ее. Чтоб если не ему, то и никому другому.

— Гм… — Заглоба потер лоб. — Да. Богун рыцарь и человек чести. Но то в бою. А влюбленный — тот же безумец. Мог. И что же делать? Боюсь, Редзян не справится. Молод больно. Обхитрит его ведьма. Мне бы пойти, да знает она меня. И что с Богуном мы рассорились — тоже.

— Я пойду.

Все дружно уставились на меня в недоумении.

— А что? Не так молод. Ведьма меня точно не знает. И насчет мыслей — можно не беспокоится. Захочет прочесть — замучается ворошить. В моей голове столько всего — сам не знаю за что хвататься. Вон, еще пару часов тому в Новгород собирался, а сейчас — где?

— Гм… — опять погладил шрам на челе старый шляхтич. — А что… Я не так давно знаю пана Антония, но если кому и удастся обвести ведьму вокруг пальца, так именно ему. Пусть попробует. А мы, тем временем, тихонечко подкрадемся и затаимся. Не получится — вернемся к изначальному плану. Пусть пан крикнет или выстрелит. Тотчас врываемся и рубаем в капусту все, что шевелится и на панну не похоже.

Глава тринадцатая

Сильна ведьма, я до самого последнего мгновения не верил, что водопад иллюзорный, аж до того момента, когда сунутая в пелену рука не ощутила упругости струй, а провалилась в пустоту. Впечатление, будто невесомую муслиновую занавеску на двери отодвинул. И едва сдержался, чтоб не отпрянуть: вместо небольшой пещеры, которую я ожидал увидеть, передо мной оказалось просторное подворье, с несколькими строениями. Эдакий хутор — рубленый пятистенок, клеть, хлев и еще парочка хозяйственных построек, для дров или сена. По двору лениво бродило десятка полтора курей во главе с пестрым красавцем петухом, пара коз… а присматривал за ними пес. Здоровенная зверюга, даже не знаю какой породы. Ростом с теленка и округлой медвежьей башкой.

Пес учуял меня наверно еще до того, как я прошел сквозь водопад, поскольку уже неторопливо двигался в мою сторону.

— Тихо-тихо… Свои… — произнес я негромко. Читал где-то, что собаки, кроме специально дрессированных, всегда реагируют на голос. — Ты лучше хозяйку вызови. Лаять-то умеешь?

Пес поглядел на меня изучающе и глухо рыкнул.

Это плохо. Собака, которая не лает, всегда более опасна. Придется самому голос подать.

— Эй! Есть кто живой! Хозяева! Ау!

Тишина. Даже занавески на окнах не шевельнулись, зато зверюга явно настроена решительно. Холка вздыблена, рычание уже даже не горловое — утробное. Достаю саблю и демонстрирую псу. Они существа умные, такие намеки без слов понимают. Этот тоже понял… и прыгнул. Нас еще метра три разделяло, так ничего подобного я не ожидал, и единственное что успел — выставить оружие.

Оскаленная пасть сомкнулась на клинке, раздался противный хруст и в моей руке остался только обломок сабли, вторая часть упала на землю. А зверюга уже совсем рядом.

Выхватываю из-за пояса пистоль и практически в упор разряжаю его в раззявленную пасть.

— Бах!

И сразу же еще один, для надежности:

— Бах!

Промахнутся с одного шага в такую мишень было мудрено, так что обе пули достигли цели. Пса отшвырнуло назад, и он повалился набок, только лапами заскреб. А еще спустя пару мгновений передо мной лежал совершенно голый, поджарый мужчина. О, как!

Прячу пистоль, беру из инвентаря запасную саблю и, чтоб уж совсем наверняка, отсекаю оборотню голову. Кто их знает этих тварей. Говорят — невероятно живучие. А мне совсем не хочется, чтоб он вскорости очнулся и напал на меня сзади.

— Эй! Ты чего это тут озоруешь? — слышу голос и смотрю в сторону дома.

На крыльце стоит дородная молодица лет тридцати, одетая на цыганский манер, когда и не поймешь, сколько юбок на ней надето, и хмурит