— Спасибо, Ваше величество…

— Служите нам верой и правдой и увидите, что король умеет ценить преданных слуг. Желаете еще что-то сказать?

— Только одно… Совершенно случайно мне удалось узнать, что у короля Карла опустела казна. И что его наемники вот-вот оставят армию.

— Отличная новость! И она тоже достойна награды… — король открыл стоящий на столе ларец и вынул из него пузатый кошель. — Держите, пан Антоний. Я знаю, что доблесть и верность не покупают, но деньги нужны всем.

— Благодарю, Ваше величество. Можете рассчитывать на меня.

— Кстати… — словно только сейчас вспомнил король. — Вы же прямиком в Замошье?

— Если вы не прикажете чего-то другого…

— Нет-нет, задерживать не стану. Понимаю, вам не терпится заняться своей вотчиной. Только просьба. Заскочите по пути в Смоленск и передайте письмо воеводе Обуховичу. Надеюсь, это вас не затруднит.

— Если вы прикажете, ваше величество, то хоть в Москву или в Стамбул поеду.

— Спасибо. Я запомню ваши слова. Держите письмо… и вот еще немного на дорогу… — король протянул сложенный в четверо и запечатанный сургучом лист бумаги и небольшой кошелек.

«Внимание! Ваши отношения с «Речь Посполитая» улучшились до «45» — доверие. Ваши отношения с персонажем «Король Сигизмунд» улучшились до «50» — дружба»

— Может у вас есть какие-то просьбы? Говорите пан Антоний, не стесняйтесь?

— Только одна, ваше величество.

Похоже, король спросил просто так, для годится, потому что в глазах его промелькнуло нечто вроде удивления. Не ожидал, что после стольких наград я осмелюсь просить еще что-то, но виду не показал.

— Я слушаю. Говорите…

— Неподалеку от Кракова я видел лагерь польских наемников. Разрешите мне набрать там рекрутов? Замошье не так далеко от земель Крымской орды. А то такие соседи, что ухо надо востро держать.

Похоже король ожидал что я стану выпрашивать себе еще какую-то недвижимость или деньги, потому что улыбнулся радушно, стянул с пальца перстень и протянул мне:

— Конечно, пан Антоний. Ваше желание понятно. Вот, держите. Покажете этот перстень командиру наемников, и он поймет, что вы действуете с моего разрешения. Один лишь совет… торгуйтесь с ним, как иудей, за каждый грош. Иначе капитан Жеребьевский обдерет вас как липку. Воин и наставник он отменный, но судя по всему, в его роду была, как минимум, пара евреев.

Я принял перстень, изобразил поцелуй в милостиво протянутую руку и вышел. Начальник стражников ждал за дверью. Чему я несказанно обрадовался, поскольку самостоятельно выбраться из этого лабиринта коридоров было б не легче чем Тезею от Минотавра.

* * *

Лагерь польских наемников располагался верстах в шести от Кракова. Временный, палаточный городок, обустроенный по обычаю римских легионеров. Квадрат, обнесенный земляным валом и частоколом. По углам — сторожевые вышки. Из одной нас заметили заранее, так что когда приблизились к въезду на территорию, нас уже поджидал небольшой отряд рекрутов во главе с седоусым рыцарем.

— День добрый, панове! — поздоровался я первым.

— И вам того же, — ответил седоусый. — Кто такие?

— Хорунжий Антон Замошский. С кем имею честь?

— Вахмистр Калита, — представился седоусый. — Заплутали, панове, или надобность в чем имеется?

— Да вот, хочу рекрутов у вас нанять…

— Хотят многие, — хмыкнул вахмистр. — Да только для этого разрешение короля надобно. Кому попало мы своих воинов не отдаем.

— Есть разрешение, а как же… — я вынул из сумки свернутый трубкой пергамент и протянул седоусому.

Тот развернул свиток, внимательно прочитал, проверил печать и с поклоном вернул.

— В таком случае, пан хорунжий, вам к капитану. Ты! — ткнул пальцем в одного из сопровождавших его рекрутов. — Бегом к их милости, капитану. Предупреди! Вы двое! — указал на других. — Проводите пана хорунжего.

— Благодарю…

Вахмистр службу знал хорошо. Лагерь не только снаружи производил впечатление, но и внутри царил идеальный порядок и чистота. Как будто прямо перед нашим приездом тут провели генеральную уборку.

Капитан Жеребьевский, узнав что прибыли покупатели, озаботился выйти навстречу лично.

Я поздоровался с ним, обменялся парочкой любезностей и перешел к делу.

— Пан капитан, могу ли я нанять ваших людей?

— Почему нет? Если король разрешил, то кто ж запретит? А много хотите? Мои парни дорого стоят.

— Думаю, десяток осилю.

— Если оружие и доспехи рекрутские, то с вас тысяча злотых.

— А если приодеть? Да коней хороших?

— А что именно? Выбирайте… — капитан протянул мне лист пергамента, на котором было подробно расписано какой доспех и вооружение имеется. А так же — цена.

Я вдумчиво изучил прейскурант. Прикинул свои возможности:

— Лошадей боевых под седло — это раз. Шлем гусарский — два. Жупан с кольчугой — три. Сапоги добротные — четыре. Рукавицы латные — пять. А из оружия — саблю, пику, пистоль и огневое зелье к нему.

— Двенадцать тысяч шестьсот золотых и они ваши… — чуть подумав, ответил капитан.

— А если поторговаться?

— Не на базаре, вашмосць. У нас цены твердые. И, поверьте, хлопцы того стоят. У них, конечно, опыта маловато пока… Но как поднаберутся — любого крылатого гусара за пояс заткнут.

— Ну, что ж… Коли так, то по рукам.

Пока я отсчитывал нужную сумму, подошли и мои новобранцы. Хороши. Шлемы на солнце горят, флажки на пиках трепещут. Богатыри… Застоявшиеся лошади перебирают копытами. Так и норовят пуститься вскачь.

Капитан принял деньги, пожал мне руку, а потом повернулся к рекрутам.

— Значит так сынки. С этой минуты поступаете на службу к хорунжему Замошскому. Он вам теперь и мать, и отец, и воинский начальник. Не посрамите…

Рекруты только приосанились. Мол, не сомневайся, не подведем.

Нет, не зря говорят, что обратная дорога всегда короче. Домчались до Смоленска быстро и без приключений. Всего один раз выскочила нам наперерез шайка лесных разбойников, но хватило двух залпов, чтоб они разбежались. А разница в уровнях была такая, что система мне эту победу даже не засчитала. Все что стаю воробьев разогнали…

Оставил спутников в корчме, а сам направился