Тот меня уже поджидал. Обухович встал из-за стола и вышел навстречу.

— Пан Антоний! Наконец-то. Жду... Известия впереди вас летят. Знаю, что доставили подарок королю, и что он вам поручил какое-то важное дело… Проходи, проходи. Присаживайся. В ногах, чай, правды нет. Рассказывай…

Приговаривая все это воевода взял меня под руку и подвел к креслу. Подождал пока я сяду, потом быстро обогнул стол и занял свое место.

— Ну, же… Не томи. Хотя, погоди… — Обухович хлопнул в ладони и появившемуся на знак слуге велел подать вина.

Выпили по глотку и я пересказал ему большую часть своих приключений по пути к королю и под Ченстоховой.

— Герой… как есть герой! — восхитился тот, потом залез в стол и вынул оттуда увесистый мешок. — Понимаю, что в сравнении с королевскими милостями это ничтожная награда, но лишней все ж не будет.

— Спасибо… Готов и дальше служить вашей милости, пан воевода.

— И это еще не все, пан Антоний, — продолжил осыпать меня щедротами Обухович. — От ныне во всех лавках Смоленска вы сможете покупать любые товары на десять процентов дешевле… А так же — вам разрешено нанимать в свой отряд жителей города. Заглядывайте в корчму, там всегда найдутся молодцы, желающие испытать судьбу на поле брани. За звонкую монету, разумеется… — засмеялся воевода. — Или подмастерья, которые уже хотят стать мастерами, но не накопили достаточно денег, чтоб оплатить взнос в гильдию. Они наверняка охотно переберутся к вам, в Замошье. Которое, как я слышал, давно уже не тот нищий хуторок, каким оно было до вас.

— Благодарю, пан воевода, — изображаю поклон. — И могу лишь повторить, что всегда к вашим услугам.

Обухович хотел что-то прибавить, но в дверь кабинета осторожно постучали, потом она приоткрылась и внутрь заглянул кто-то из слуг воеводы.

— Что такое? — недовольно спросил Обухович.

— Прощения просим, ваша милость, но тут какая-то монахиня хочет срочно поговорить с паном хорунжим. Говорит, очень важная новость.

— Монахиня? — удивленно переспросил воевода.

— Да, ваша милость…

— Ладно, пусти ее… — пожал плечами Обухович. — Может и впрямь что-то важное.

Дверь открылась шире и впустила в кабинет Мелиссу.

— Атаман, — без предисловий произнесла монахиня. — В город только что прибыл посыльный. На Замошье напали!

— Кто посмел?! — рявкнул воевода.

— Посыльный говорит, что казаки.

— Казаки? А он ничего не перепутал?

— Нет ваша милость. Не перепутал. К селу подошли отряды полковника Богуна и полковника Золотаренка. Общей численностью больше полутораста человек. Староста просит помощи.

— Гм… — воевода поскреб подбородок. — С помощью плохо… Я большую часть гарнизона отправил в войско короля. В городе только самая малость стражников осталась. Извини, пан Антоний, но тебе придется справляться собственными силами. Разве что, как я уже говорил, загляни в корчму. Авось, найдется с десяток охотников. Больше ничем помочь не смогу…

— Спасибо и на этом, пан воевода, — я встал из-за стола и поклонился на прощание.

— Храни вас Господь…

В корчме несмотря на раннее время было многолюдно. Видимо, сарафанное радио уже разнесло весть о нападении на Замошье, и тут собрались все те, кому хотелось узнать подробности из первых уст. Поскольку большинство народа толпилось вокруг стола, за которым сидел один из моих милиционеров.

— Ваша милость! — поднялся, завидев меня. — Беда…

— Говори толком.

— Вчера вечером казаки подошли к Замошью. Сперва просто стояли лагерем, словно сомневались, нападать или нет, а потом прислали посыльного с требованием заплатить сто тысяч злотых. Староста, ясное дело, отказался платить. Тогда они обложили деревню со всех сторон и готовятся к штурму… Судя по тому, как споро у них это идет, штурм будет не позднее завтрашнего утра.

— Понятно…

Что ж, с учетом всех тех воинов, что я периодически отправлял в Замошье, с наскока село не взять. Но помимо математического соотношения сил, учитывается еще и мораль. Что она будет высока у казаков, сомневаться не приходится — они живут войной и набегами. А вон насколько хватит боевого духу защитникам, большая часть которых только-только примкнула ко мне — вопрос. Особенно, если меня там не будет.

Значит, я во что бы то ни стало, должен попасть в Замошье еще до начала штурма. И желательно с подкреплением.

Подхожу к корчмарю.

— Послушай, любезный, воевода дал мне разрешение нанимать охочих в отряд. Не подскажешь, как мне это сделать.

— Да нет ничего проще, ваша милость. Крикните просто, что принимаете людей в отряд, и все. Только имейте в виду, что каждый новобранец обойдется вам в двадцать золотых монет.

— Спасибо, братец…

Повернулся лицом к притихшей толпе и громко произнес:

— Кто желает присоединится к моему отряду?

— Я… Я… Я…

В общей сложности набралось два десятка. Да не новобранцев косинеров, которых надо сперва долго обучать с какого боку держать пику, а — сразу городовых казаков. Вот такое отличие при найме в городе.

— Беру всех…

Ну, а чего. Золота хватает, так зачем же себя ограничивать. Тем более что если проиграю, то восстановить Замошье мне будет гораздо дороже.

Рекруты по очереди подходили ко мне, получали первое жалование и вступали в отряд. А еще через полчаса мы выступили из Смоленска. В последний момент и воевода все ж решил не оставаться в стороне и прислал мне двух панцирных казаков. Кажется мелочь, но если вспомнить о той соломинке, которая ломает хребет верблюду, то и такая помощь не лишняя.

Глава четырнадцатая

Дорога в Замошье пролегала через небольшой холм, с которого открывалась отличная панорама на окрестности села. Отсюда хорошо был виден лагерь казаков. Горели костры, неподалеку пасся табун, а сами казаки готовились к бою. Полковники выстроили войско двумя отрядами. Первый широкой цепью растянулся вдоль западной части оборонительного рва. В руках у казаков были фашины, чтоб замостить преграду и несколько штурмовых лестниц. Второй — выстроился позади них тремя более плотными рядами. Казаки готовились применить свой излюбленный маневр. Когда задние заряжают мушкеты, а первый ряд, благодаря этому, ведет практически непрерывный огонь.