— Я уверен, — начал он, — что все вокруг готовы выполнятьваши желания и испытывают при этом огромное.

— То есть, вы уступите мне эту картину?

Мистер Саттервейт медленно и с сожалением покачал головой.

— Боюсь, это невозможно. Видите ли, — он сделал паузу, — якупил эту картину для одной женщины. Это подарок.

— О! Но ведь…

В это время резко зазвонил телефон. Пробормотав извинения,старый джентльмен снял трубку.

— Могу я поговорить с мистером Саттервейтом? — услышал ончей-то слабый, безжизненный голос, доносившийся как будто очень издалека.

— Да, я вас слушаю.

— Я леди Чарнли, Аликс Чарнли. Вы, наверное, не помнитеменя, мистер Саттервейт. Мы встречались с вами много лет назад.

— Моя дорогая Аликс, ну конечно же я вас помню.

— Я хочу просить вас об одном одолжении. Сегодня я ходила навыставку в Харчестерскую галерею. Там была одна картина, «Мертвый Арлекин». Наней изображена терраса в нашем поместье, Чарнли. Вы, наверное, узнали ее. Я… ябы хотела иметь эту картину, но она была продана вам, — женщина помолчала. —Мистер Саттервейт, по некоторым причинам мне очень нужна эта картина. Может, выуступите ее мне?

«Вот так чудеса», — подумал мистер Саттервейт и заговорил,радуясь тому, что Аспасия Глен может слышать только половину его беседы с ледиЧарнли.

— Я буду счастлив, если, вы примете этот подарок, — старыйджентльмен услышал за спиной отрывистое восклицание мисс Глен и поспешилпродолжить:

— Я купил эту картину для вас. Именно так. Но послушайте,моя дорогая Аликс, я хочу, чтобы вы выполнили одну мою просьбу.

— Ну, конечно, мистер Саттервейт. Я вам так благодарна.

— Я хочу, чтобы вы прямо сейчас приехали ко мне домой.

Последовала небольшая пауза, затем леди Чарнли ответила:

— Хорошо, я приеду.

Саттервейт положил трубку и повернулся к мисс Глен.

— Так вы об этой картине говорили с ней? — быстро и сердитоспросила она.

— Да, — подтвердил старый джентльмен. — Леди, которой я дарюэту картину, приедет сюда через несколько минут.

Неожиданно лицо Аспасии Глен вновь расплылось в улыбке.

— Но вы дадите мне возможность убедить ее уступить картинумне?

— Я даю вам такую возможность.

Странное волнение овладело мистером Саттервейтом. Перед нимразворачивалась человеческая драма, и конец ее был предопределен. Он,Саттервейт, сторонний наблюдатель жизни, играл сейчас в этой драме заглавнуюроль.

— Давайте пройдем в другую комнату, — обратился он кженщине. — Я хочу познакомить вас с моими друзьями.

Он открыл дверь и пропустил мисс Глен. Они пересекли холл ивошли в комнату для курения.

— Мисс Глен, — произнес Саттервейт, — позвольте представитьвам моего старого друга полковника Монктона. А это мистер Бристоу, художник,картина которого так восхитила вас.

Старый джентльмен вздрогнул: из кресла, которое было пустым,когда он уходил, поднялась третья фигура.

— Мне кажется, вы ожидали меня сегодня вечером, — заявилмистер Квин. — Пока вы отсутствовали, я познакомился с вашими друзьями. Я оченьрад, что мне удалось навестить вас.

— Мой дорогой друг, — начал Саттервейт. — Я… Я старался продолжатьбез вас, насколько это в моих силах, но… — и он запнулся под чуть насмешливымвзглядом темных глаз мистера Квина. — Позвольте представить. Мистер ХарлиКвин[60], мисс Аспасия Глен.

Мисс Глен — или это только показалось Саттервейту? — слегкаотпрянула. Странное выражение появилось на ее лице и тут же пропало.

— Я понял, — неожиданно громко заявил Бристоу.

— Что поняли?

— Понял, что привело меня в такое замешательство, — художникс любопытством уставился на мистера Квина, затем повернулся к Саттервейту. —Видите? Вы видите, как мистер Квин похож на Арлекина на моей картине — на тогочеловека, который смотрит через окно?

На этот раз старому джентльмену никак не могло почудиться:мисс Глен шумно вздохнула и отступила на один шаг назад.

— Я же говорил вам, что жду еще одного гостя — торжественнозаявил мистер Саттервейт. — Должен сказать, что мистер Квин — человек необычныхспособностей: он раскрывает любые тайны. Он заставляет вас видеть всесовершенно в другом свете.

— Вы медиум, сэр? — поинтересовался полковник Монктон, ссомнением оглядывая мистера Квина.

Тот улыбнулся и медленно покачал головой.

— Мистер Саттервейт преувеличивает, — спокойно произнес он.— Пару раз я был свидетелем того, как он провел изумительную дедуктивнуюработу. Почему он относит свои успехи на мой счет, я сказать не могу. Вероятно,по причине скромности.

— Нет, нет, — взволнованно продолжал пожилой джентльмен. —Все не так. Вы помогли мне увидеть факты. — которые я и сам должен был видеть…Нет, я их видел, но не сознавал этого.

— Должен признаться, чертовски путано вы говорите, — заметилполковник Монктон.

— Нет, все очень просто, — возразил мистер Квин. — Беда втом, что мы просто спешим дать фактам неправильное истолкование.

Аспасия Глен повернулась к Френку Бристоу.

— Я хочу знать, — нервно начала она, — что натолкнуло вас намысль нарисовать эту картину?

Художник пожал плечами.

— Я и сам это не совсем понимаю, — признался он. — Что-то вэтом доме, в поместье Чарнли я имею в виду, захватило мое воображение. Большаяпустая комната. Терраса. Наверное, мне пришли в голову всякие сказки опривидениях и прочих подобных вещах. Еще я услышал историю о последнем лордеЧарнли, его самоубийстве. А если человек мертв, но его душа продолжаетсуществовать? Знаете, это была такая странная мысль. И вот душа взирает снаружина свое мертвое тело и все понимает.

— Что вы имеете в виду «все понимает»? — спросила мисс Глен.

— Ну, понимает, как это произошло. Понимает…

Дверь открылась и лакей объявил, что приехала леди Чарнли.

Мистер Саттервейт отправился встретить ее. Он не видел АликсЧарнли лет четырнадцать. В его памяти она осталась цветущей и жизнерадостнойженщиной. А сейчас… Перед ним стояла Окаменевшая Леди. Бледная, очень красивая,она, казалось, не шла по земле, а плыла, как снежинка, подхваченная ледянымветром. Такая холодная, такая отрешенная она казалась нереальной.