"Самоходка, - думал он, хватаясь за маховики, -стреляла где-то рядом… Нащупать бы ее… Где она?"

Но, вращая маховики, он почувствовал тупое сопротивлениемеханизма, какое-то несоответствие между прицелом и стволом орудия и оторвалсяот наглазника панорамы. Ствол орудия всей массой сползал назад. Коричневаяжидкость из накатного устройства пульсирующей струёй выбрызгивалась наисковерканный щит, на раскаленный ствол орудия.

– Сволочь!.. Это самоходка из укрытия! Как назло!.. -крикнул Кузнецов, готовый заплакать в бессилии, и ударил кулаком по сползавшемуказеннику: накатник был пробит осколком.

Два танка горели перед орудием, спаренный бойкий огоньоблизывал их башни; справа, на самом краю балки, вываливал боковой дым изтретьего танка. И из-за этого жирного чада выскакивало треугольное пламявыстрелов, влево по фронту батареи - туда, где стояли орудия Чубарикова иУханова. Прикрываясь дымовой завесой, самоходка стреляла сбоку по орудиям срасстояния двухсот метров.

Там, дальше, в полутора километрах слева, на подступах кпереправе, танки подымались из балки, переваливаясь в дыму, шли мимо неохотногоревших, как мокрые стога, машин, и соседние батареи в районе моста, и дваорудия его взвода, и противотанковые ружья из пехотных траншей велиодновременный огонь: трассы бронебойных снарядов, разрывы тяжелых гаубиц,фосфорические росчерки танковых болванок, огненные струи игравших с того берега"катюш" слились, скрестились над переправой, смешались там.

А самоходка, в укрытии за танком, выбирая цели, спокойно иметодично била сбоку, во фланг, и Кузнецов видел это.

– Лейтенант!.. - услышал он крик Зои. - Что ты стоишь?Видишь?..

Но Кузнецов ничего не мог сделать теперь. Самоходка билабеглым огнем по орудию Чубарикова. Орудие перестало стрелять, исчезло в багрововзлетающей мгле, а на эти взлеты мглы надвигался, шел, скоростью сбрасывая сброни низкие языки пламени, вырвавшийся откуда-то слева танк. Он, по-видимому,был зажжен бронебойным снарядом Чубарикова до того момента, пока самоходка незасекла и не накрыла позицию. И сейчас у орудия, как забором окруженногоразрывами, никто не видел его. А танк, все увеличивая скорость, все сильнееохватываемый широко мотающимся по броне огнем, тараном вонзился, вошел в этутьму, сомкнувшую орудие, стал поворачиваться вправо и влево на одном месте, какбы уминая, уравнивая что-то своей многотонной тяжестью. Затем взрыв сдвинулвоздух. Черный гриб дыма вместе с огнем вырвался из башни, и танк замер, косовстав на раздавленном орудии. Во вспыхнувший костер сбоку вонзались одна задругой трассы, мелькая вдоль фронта батареи, - это вело огонь по танку орудиеУханова, стоявшее крайним.

Кузнецов был потрясен, подавлен бешеным тараном горящеготанка, и его сознание уже не воспринимало ничего, кроме отчетливо-пронзительнойясности, что немцы атакуют насмерть на левом фланге, во что бы то ни сталопытаясь прорваться к берегу, к мосту, что расчет Чубарикова погиб, раздавленный,- ни один человек не отбежал от огневой - и что там, слева, осталосьединственное орудие из батареи - Уханова.

– Зоя… приказываю - в землянку! Уходи отсюда, слышишь?Я туда, к Уханову! - прохрипел Кузнецов и в ту же минуту увидел: Зоя, прикусиввспухшие губы, отбросив санитарную сумку на бедро, боком пошла, потом кинуласьк недорытому ходу сообщения, соединяющему орудия.

– Мне к Чубарикову, к Чубарикову! Может быть, кто ещежив! Не верю, что все… - И она, мотнув волосами, канула в ходе сообщения, нерасслышав приказа Кузнецова.

И он в отчаянии выбежал из огневой площадки, оглядываясь нагорящие по краю балки танки, на шевелившуюся за ними самоходку, против которойбыл бессилен.

– Сто-ой! Куда? Назад, Кузнецов!

К орудию по высоте берега скачками бежал Дроздовский; густоосыпанные снегом валенки его летели меж сугробов; на белом лице зиял раскрытыйкриком рот

– Наза-ад!..

За ним, прыгая через воронки, бежали ездовые Рубин иСергуненков; оба они с суетливой торопливостью озирались на горящие передбатареей танки, на пожар в станице, и Сергуненков то и дело нырял к земле приблизких разрывах на берегу.

– Куда?.. Назад! Назад, Кузнецов! Драпать? Орудиебросил? - накаленно взвился крик Дроздовского. - Почему прекратили огонь?Отходить? Сто-ой!

Вскидывая пистолет над головой, Дроздовский подбежал, глазас мутным, безумным блеском, ноздри раздувались, злая бледность разительновыделяла его щетинку, отросшую на щеках за эти сутки.

– К орудию! - скомандовал Дроздовский, и левая его рукаклещами вцепилась в плечо Кузнецова, рванула его к себе. - Ни шагу назад!..Поч-чему бросил орудие? Ку-уда?

– Ты - ослеп?.. - Кузнецов с силой стряхнул рукуДроздовского с плеча, быстро взглянул на пистолет, подрагивающий в его правойруке, выговорил: - Спрячь пистолет! Спятил? Посмотри туда! - и указал в сторонуорудия Чубарикова, где на огневой позиции, разбрасывая снопы искр, пылалпрорвавшийся танк. - Не видишь, что там?..

Блеснувшим веером низкая очередь прошла по сугробам: изсамоходки, укрывшейся за подбитыми танками, заметили, видимо, людей на бугре,оттуда забил по берегу прицельным огнем ручной пулемет.

– Не стоять!.. Ложись! - предупредил Кузнецов, неложась, однако, сам, и с удовлетворенной мстительностью увидел, как Дроздовскийпригнулся, а ездовой Рубин, оборотив грубое свое лицо в сторону пулемета,грузно присел на крепких коротких ногах; худенький же, длинношеий Сергуненковпо этой команде бросился под сугроб и попластунски пополз к огневой позиции,под укрытие бруствера, загребая карабином снег.

– Что ползаешь, как щенок? - выругался Дроздовский и,выпрямясь, ударил его ногой по валенку. - Встать! Все к орудию! Стрелять!.. ГдеЗоя? Где санинструктор?

И, сделав шаг к орудию, снова рванул за плечо Кузнецова,недоверчиво впился прозрачными, показалось даже, белыми глазами в его лицо.

– Куда послал? Здесь она только что была!

– Побегла она, - откашливался густо Рубин. - Чертиунесли!..

– К орудию, Кузнецов! Стрелять!..

Они вбежали на огневую, оба упали на колени у орудия спробитым накатником и щитом, с уродливо отползшим назад, разверстым чернойпастью казенником, и Кузнецов выговорил в порыве неостывающей злости:

– Теперь смотри! Как стрелять? Видишь накатник? Асамоходка из-за танков бьет! Все понятно? Зоя пошла к Чубарикову! Может, тамостался кто…

С поспешностью вталкивая пистолет в кобуру - длинные ресницытрепетали от возбуждения, - Дроздовский громко спросил:

– Кто стрелял по танкам? Где Касымов?

– Убит. Там, в нише. И трое из расчета.