Мне пришлось потратить полдня, чтобы найти их. Возможно, япопал в соседнюю Тень, это неважно. Да-да, отыскался тот самый народец,услугами которого я когда-то воспользовался. Невысокие ребята, покрытые темныммехом, с длинными клыками и острыми когтями. Но их указательный палец вполнегодился, чтобы нажимать на спусковой курок, и они видели во мне бога. Они быливне себя от счастья, когда я вернулся. И то, что пять лет назад я увел цвет ихнации на смерть в далеких землях, для них не значило ничего. У богов не требуютотчета — их любят, почитают, поклоняются им.

Все были разочарованы, когда мне потребовалось лишьнесколько сотен добровольцев. Пришлось отказывать тысячам добровольцев. На этотраз моральная сторона дела не беспокоила меня. Можно было расценивать хотя бытак: мне нужны были немногие, значит, остальные уж точно уцелеют. Конечно, я нерассматривал ситуацию именно таким образом, но иногда приятно поупражняться всофистике. Я мог бы также считать, что плачу своим наемникам духовной валютой.Какая мне разница, за что они воюют: за веру или за деньги? Своим войскам я могобеспечить и то, и другое.

Вообще говоря, особой опасности не ожидалось, потому какогнестрельное оружие наличествовало лишь у одной из сторон.

Патроны на их родине были еще инертны, потребовалосьнесколько дневных переходов из Тени в Тень, прежде чем мы добрались до края,достаточно похожего на Амбер. Единственный риск в этой затее был в том, чтосогласно закону притяжения подобного, эта Тень находилась не так далеко отАмбера. И во время тренировок я все время был на нервах. Маловероятно, чтобыименно в это время один из братьев заглянул в именно эту Тень, но совпаденияслучались и похлеще.

Я гонял их недели три, а потом решил, что учения поракончать. И тогда, прохладным ясным утром, мы свернули бивуак и двинулись вТень. За грузовиками тянулись колонны пехотинцев. Грузовики встанут вблизиАмбера — с двигателями уже начинались неприятности. Но лучше завезти подальшевсе, что возможно.

На этот раз я намеревался подступить к вершине Колвира ссевера, минуя обращенную к морю сторону. Все люди знали свою цель.Взаимодействие стрелковых взводов было уже намечено и отработано на учениях.

Мы остановились, пообедали и направились дальше. Тенимедленно проскальзывали одна за другой. Над головой сверкало голубизнойтемнеющее небо, небо Амбера. Меж скал чернела земля, трава стала ярко-зеленой.Листва деревьев и кустарник влажно поблескивали. Воздух был чист и прозрачен.

К ночи мы уже оказались среди громадных деревьев впредгорьях Арден, разбили бивуаки и выставили усиленную стражу. Ганелон, теперьв берете и хаки, долго просидел со мной над кроками, которые я же и рисовал. Догор оставалось еще миль сорок.

Грузовики сдали на следующее утро. Они прошли несколькосерьезных изменений, постоянно барахлили, и в конце концов вообще отказалисьзаводиться. Мы на руках докатили машины до расщелины и забросали ветками.Распределили между людьми амуницию и рационы и отправились дальше.

Наконец появилась возможность оставить твердую пыльнуюдорогу, мы углубились в леса. Я еще помнил их, особой проблемы они непредставляли. Конечно, лес замедлял продвижение, но и уменьшал шансы напоротьсяна патруль Джулиана. Мы углубились в Арден. Деревья стали довольно высокими, аместность приподнималась по мере передвижения.

Никого страшнее лис, оленей, кроликов и белок в тот день мыне встретили. Запахи леса, его зеленые, золотые и коричневые краски напоминалимне о более счастливых временах. Перед закатом я взобрался на вершину лесногогиганта и сумел заметить горный хребет, за которым высился Колвир. Непогодаохватывала его, облака скрывали вершину.

Перед полуднем следующего дня мы все-таки нарвались напатруль Джулиана. Не знаю, кто был более удивлен, кто кого застал врасплох.Стрельба началась почти одновременно с обеих сторон. Я до хрипоты наорался,запрещая пальбу — каждый хотел испробовать оружие на живой цели. Отрядпротивника был невелик, дюжины полторы, и живым не ушел никто. У нас оказалсяединственный раненый — кто-то из наших попал в другого, а может, и сам в себя.Я не стал выяснять, мы наделали шуму, поэтому пришлось торопиться. Где и какбыли расположены другие отряды, я не имел представления.

К ночи мы достаточно продвинулись вперед и вверх, горы былитеперь на виду, если их не скрывали деревья. Облака еще липли к вершинам. Моивоины были перевозбуждены после дневной бойни и угомонились не скоро.

На следующий день мы добрались до подножия гор, удачноминовав два сторожевых отряда. Стемнело, но я все торопил людей вперед,стремясь к намеченному заранее укрытию. Спать мы укладывались, должно быть, наполмили повыше, чем в предыдущую ночь. Небо заволокли облака, дождя не было, новсе словно дрожало от напряжения, которое предшествует грозе. Я плохо спал в туночь. Мне снились горящая кошачья голова и Лоррейн.

Утром мы тронулись в путь под низкими облаками, ябезжалостно гнал войско. Вдали ударил гром, воздух трепетал и весь был пронизанэлектричеством.

К середине утра на вьющейся меж скал дороге я услышал где-тоза спиною крик, тут же затрещали выстрелы. Пришлось, конечно, вернуться наместо происшествия.

Несколько человек, среди них и Ганелон, негромкопереговаривались между собой. Я протолкался вперед.

Трудно было поверить глазам. Никогда на моей памяти такиетвари не добирались до Амбера. Футов двенадцати длиной, какая-то пародия начеловека с львиным телом, орлиные крылья на окровавленных боках, все ещеподрагивающий хвост со скорпионьей колючкой… Однажды я встретил мантикору наюжных островах — ужасная тварь, что всегда была почти во главе моего грязногопослужного списка.

Один из воинов повторял:

— Она разорвала Ралля пополам, прямо пополам…

В двадцати шагах на земле я заметил останки Ралля. Мыприкрыли его брезентом и завалили сверху камнями. Большего сделать было нельзя.По крайней мере, эта неприятность помогла восстановить осторожность,исчезнувшую после легкой вчерашней победы. Люди приумолкли и стали внимательноследить за дорогой.

— Ничего себе зверюга, — сказал Ганелон. —Она и разумна тоже?

— Не знаю.

— Забавно, Корвин, я что-то волнуюсь. Словно должнослучиться нечто ужасное. Не знаю даже, как это понять.

— Я понимаю.

— Значит, и ты чувствуешь это?

— Да. Должно быть, погода, — сказал я.

Он с опозданием кивнул в ответ.