— Мне хватит, — отвечал я. — Встретимсяпозже.

Мы вернулись немного назад тем же путем. Пока мы шли, громвдруг прекратился, и это скорее тревожило, чем радовало меня. Нас снова охватилполумрак, я весь взмок в сыром воздухе.

Привал я объявил прежде, чем мы успели добраться до тогоместа, откуда я один обозревал окрестности. И, взяв с собой Ганелона, я опятьнаправился туда.

Повсюду носились всадники на вивернах, и звери дралисьвместе с наездниками. Они теснили обороняющихся к скале. Я поискал глазамиЭрика, но ни свечения Камня, ни его самого не увидел.

— Кто же наши враги? — поинтересовался Ганелон уменя.

— Наездники на чудовищах.

Теперь, когда небесная артиллерия приумолкла, все онибеспрепятственно приземлились. Я оглядел ряды защитников, Джерарда тоже нигдене было видно.

— Веди войска, — велел я, поднимая карабин. —Прикажи, чтобы убивали и чудовищ, и людей.

Ганелон отошел, а я прицелился в опускавшегося виверна ивыстрелил. Чудище забило крыльями, врезалось в склон и запрыгало по нему. Яприцелился и выстрелил еще.

Тварь загорелась сразу же, как только свалилась наземь.Скоро передо мной горело три костра. Я перебрался на другое место, убедился всвоей безопасности и выстрелил снова.

Я подбил еще одного, и тут враг стал поворачивать в моюсторону, причем довольно быстро.

Я сумел остановить их и как раз перезаряжал карабин, когда появилсяпервый отряд стрелков. Мы усилили огонь и перешли в наступление сразу же, кактолько начали подходить остальные.

Все закончилось минут за десять. За первые пять минутвиверны успели понять, что шансов у них нет никаких, и стали отступать кобрыву, крича и вновь пытаясь взлететь. Мы били чудищ на бегу, повсюду вокруггорело мясо и тлели кости.

Влажная скала вздымалась по левую руку, ее вершина теряласьв облаках, и казалось, что она уходит в какую-то бесконечность. Ветер отгонялдым и туман. Скалы вокруг были замараны пятнами черной крови. Мы стреляли,продвигаясь вперед. Воины Амбера быстро поняли, что мы идем им на помощь, идвинулись нам навстречу от подножия утеса. Вел их мой брат Каин. На миг взглядынаши встретились, а потом он рванулся в бой.

Разрозненные группы воинов Амбера объединились, едваатакующие отступили, и сразу же набросились на дальний от нас фланг ужеумудренных горьким опытом зверолюдей и их вивернов, перекрыв нам секторобстрела. Но предупредить их возможности не было. Мы сходились с врагом, и нашивыстрелы были метки.

Небольшая кучка людей оставалась у подножия утеса. Я словночувствовал, что они охраняют Эрика и он скорее всего ранен — ведь грозапрекратилась внезапно, — и стал пробиваться к ним.

Стрельба уже начинала ослабевать, когда я оказался рядом иедва ли мог заподозрить что-нибудь опасное для себя.

Вдруг что-то громадное, нагоняя, ринулось на меня сзади. Яупал на землю и покатился, машинально взяв на прицел. Но спусковой крючок так ине нажал. Мимо меня верхом на лошади мелькнула Дара. Она обернулась ирасхохоталась, пока я прошипел ей вслед:

— Назад! Чертовка! Тебя же убьют!

— Встретимся в Амбере! — крикнула она, припустивпо тропке, выбитой в серой скале.

Я был разъярен. Но сделать ничего не мог. Оскалившись, яподнялся и отправился дальше…

Я шел к ним и несколько раз слышал свое имя. На меняоглядывались, расступались, пропуская. Многих я узнал, но виду не показал.

Думаю, мы с Джерардом увидели друг друга одновременно. Онсклонился над раненым, что лежал прямо на земле. Это был Эрик.

Подходя, я кивнул Джерарду и глянул свысока на Эрика.Чувства мои пришли в смятение. Из ран в его груди била ярко-красная кровь.Камень Правосудия на цепочке вокруг шеи лежал тут же, забрызганныйкровью, — жутко и вяло пульсировал, словно вырванное сердце. Глаза Эрикабыли закрыты, голова покоилась на скатке плаща. Он едва дышал.

Я встал на колени, не в силах оторвать глаз от пепельноголица. Эрик умирал, и я постарался хотя бы немного поунять свою ненависть,отодвинуть ее подальше, чтобы в последний раз попробовать понять этогочеловека, которому совсем немного оставалось быть моим братом. И я осознал, чтомогу даже чувствовать к нему что-то похожее на симпатию, ведь он терял все — ижизнь тоже… А потом мне подумалось: и я сам мог лежать на этом месте, сложисьиначе судьба пять лет назад. Я попробовал придумать что-то в его честь,получилось вроде эпитафии: «Он пал в бою за Амбер». Впрочем, лучше, чем ничего,и слова эти почему то засели в моей голове.

Веки Эрика задрожали, поднялись. Глаза встретились с моими,на лице не отразилось ничего. Я даже подумал было, что он не видит меня.

Но он назвал мое имя, затем промолвил:

— Не сомневался, что это ты. — Потом перевелдыхание и продолжил: — Признай, они все-таки помогли тебе. — Я не отвечал,он все понимал и сам. — Когда-нибудь настанет твой черед, тогда исквитаемся. — Эрик усмехнулся, но оказалось, что лучше бы ему этого неделать — он задохнулся в спазмах влажного кашля и, когда ему стало полегче,свирепо глянул на меня. — Твое проклятие… Я чувствовал его все время. Тебедаже не пришлось умереть, чтобы оно сбылось. — Немного погодя, словнопрочитав мои мысли, он едва заметно улыбнулся и добавил: — Нет, моепредсмертное проклятие предназначено не тебе. Я приберег его для врагов Амбера.Для тех.

Он показал глазами и шепотом произнес его…

Я дрогнул от этих слов.

Взгляд его снова обратился к моему лицу. Эрик внимательновгляделся в меня. А потом тронул цепь на своей шее.

— Камень… — сказал он. — Отнесешь его в центрОбраза. Поднимешь вверх, поднесешь поближе к глазам. И вглядись внимательнее,будто тебе нужно попасть внутрь камня. Представь себя внутри. Ты туда непопадешь… но получишь… опыт… узнаешь, как использовать…

— Но как?.. — начал было я и осекся.

Он сказал мне уже, как овладеть камнем. Зачем же еще тратитьего последние минуты, чтобы узнать, каким образом он догадался об этом.

Но Эрик понял и сумел выдавить:

— Записки Дворкина… под камином… моей… — Туткашель вновь сотряс его тело. Кровь хлынула из носа и горла. Сделав глубокийвдох, он сел с выкатившимися глазами. — Веди себя не хуже, чем я,ублюдок! — выдавил Эрик, упал на мои руки и испустил последний кровавыйвздох.