Когда мы только познакомились, вам хотелось заполучитьДрохеду и мои деньги, не так ли, Ральф? В этом вы видели средство купитьвозвращение на предназначенную вам стезю. А потом появилась Мэгги, и вы уже недумали о том, как бы меня обработать, не так ли? Я стала лишь предлогом дляпоездок в Дрохеду, чтобы вы могли видеть Мэгги. Любопытно, переметнулись бы выс такой же легкостью, если б знали истинные размеры моего состояния? Знаете ливы это, Ральф? Думаю, даже не подозреваете. Полагаю, благородной особенеприлично указывать в завещании точную сумму своих богатств, а потому сообщувам ее здесь, пусть в час, когда вам надо будет решать, к вашим услугам будутвсе необходимые сведения. Итак, с точностью до нескольких сот тысяч в ту илидругую сторону, мое состояние — это тринадцать миллионов фунтов.

Вторая страница подходит к концу, и вовсе незачем обращатьэто письмо в диссертацию. Прочтите мое завещание, Ральф, и когда прочтете,решайте, как поступить. Повезете вы его к Гарри, чтобы тот дал ему законный ход— или сожжете и никогда никому о нем не расскажете? Вот это вам и придетсярешать. Должна прибавить, что завещание, которое хранится в конторе у Гарри, янаписала в первый год после приезда Пэдди — там я все свое имущество оставляюему. Надо же вам знать, что брошено на чашу весов.

Я люблю вас так, Ральф, что готова была убить вас за вашеравнодушие, но эта моя месть — куда слаще. Я не из числа благородных душ; я васлюблю, но хочу истерзать вас жестокой пыткой. Потому что, видите ли, япрекрасно знаю, что именно вы решите. Знаю наверняка, хоть и не смогу видетьэто своими глазами. Вы будете терзаться, Ральф, вы узнаете, что такое настоящаяпытка. Итак, читайте, красавчик мой, честолюбивый служитель церкви! Читайте моезавещание и решайте свою судьбу».

Ни подписи, ни хотя бы инициалов. Отец Ральф чувствовал —пот проступил у него на лбу, струится из-под волос на шею. Вскочить бы, сейчас,сию минуту сжечь обе эти бумаги, даже не читая — что там, в завещании. Но она ивпрямь отлично изучила свою жертву, эта гнусная старая паучиха. Конечно же, онпрочтет, слишком сильно любопытство, где тут устоять. О господи! Чем онпровинился, что она захотела так ему отплатить? Почему женщины так его мучают?Почему он не родился безобразным кривобоким коротышкой? Быть может, тогда онбыл бы счастлив.

Последние два листа исписаны были тем же четким, почтибисерным почерком. Таким же скаредным и недобрым, как ее подлая душа.

"Я, Мэри Элизабет Карсон, находясь в здравом уме итвердой памяти, сим объявляю, что настоящий документ есть моя последняя воля изавещание, и тем самым теряют силу все завещания, написанные мною прежде.

За исключением особых распоряжений, перечисленных ниже, всемое движимое и недвижимое имущество и все деньги я завещаю Святой Римскойкатолической церкви на нижеследующих условиях.

Первое: упомянутой Святой Римской католической церкви, вдальнейшем именуемой просто Церковь, надлежит принять к сведению, сколь высокоя ценю и почитаю ее служителя, преподобного Ральфа де Брикассара. Единственноего доброта, духовное руководство и неизменная поддержка побуждают меня именнотак распорядиться моим имуществом.

Второе: данные распоряжения в пользу Церкви остаются в силелишь до тех пор, пока она ценит достоинства и таланты вышеназванногопреподобного Ральфа де Брикассара.

Третье: вышеназванному Ральфу де Брикассару вручается всемое имущество, движимое и недвижимое, и все мои деньги с правом полновластнораспоряжаться доходами и всем моим состоянием.

Четвертое: после смерти вышеназванного преподобного Ральфаде Брикассара его последняя воля и завещание становятся решающим законнымдокументом, определяющим все, что касается дальнейшего управления моимсостоянием. Иными словами, оно и впредь останется собственностью Церкви, нотолько преподобный Ральф де Брикассар вправе избрать своего преемника, комупоручено будет управление; никто не может обязать его назначить для этогослужителя церкви или не духовное лицо, непременно исповедующее католическуюверу.

Пятое: имение Дрохеда не подлежит ни продаже, ни разделу.

Шестое: мой брат Падрик Клири остается на должностиуправляющего имением Дрохеда с правом поселиться в моем доме, и жалованье емуможет назначить только преподобный Ральф де Брикассар по своему усмотрению иникто иной.

Седьмое: в случае смерти моего брата, вышеназванного ПадрикаКлири, его вдове и детям разрешается оставаться в имении Дрохеда, и поступравляющего должны последовательно занимать его сыновья за исключениемФрэнсиса — Роберт, Джон, Хью, Стюарт, Джеймс и Патрик.

Восьмое: после смерти всех сыновей (за исключением Фрэнсиса)те же права переходят по наследству к внукам вышеупомянутого Падрика Клири.

Особые распоряжения:

Падрику Клири завещаю все, что имеется в моих домах в именииДрохеда.

Юнис Смит, моя экономка, может оставаться в этой должностина приличном жалованье столько времени, сколько пожелает, сверх этого завещаюей пять тысяч фунтов, а при уходе на покой ей должна быть опргделенадостаточная пенсия.

Минерва О'Брайен и Кэтрин Доннелли могут оставаться наприличном жалованье столько времени, сколько пожелают, сверх этого завещаю импо тысяче фунтов каждой, а при уходе на покой им должна быть определенадостаточная пенсия.

Преподобному Ральфу де Брикассару должны пожизненновыплачиваться десять тысяч фунтов в год, каковой суммой он вправе распоряжатьсяединолично и бесконтрольно по своему усмотрению».

Под всем этим, как полагается, стояла ее подпись, подписисвидетелей и дата.

Комната отца Ральфа выходила на запад. Солнце уже садилось.Как всегда летом, в недвижном воздухе висела пелена пыли, солнце пронизывалоее, перебирая мельчайшие пылинки тонкими пальцами лучей, и казалось, весь миробратился в золото и пурпур. Длинные узкие облака с огненной каймой, точносеребряные вымпелы, протянулись поперек громадного багрового шара, повисшегонад деревьями, что росли на дальних выгонах.

— Браво! — сказал он. — Признаюсь, ты взяланадо мной верх, Мэри. Мастерский удар. Глуп был я, а не ты.

Сквозь слезы он уже не разбирал строк и отодвинул бумаги,пока на них еще не появились кляксы. Тринадцать миллионов фунтов. Тринадцатьмиллионов фунтов! Да, правда, на ее деньги он и метил когда-то, пока непоявилась Мэгги. А потом отказался от этой мысли, не мог он хладнокровно вестиэту коварную игру, обманом перехватить наследство, которое по праву принадлежитей. Ну, а если бы он знал тогда, как богата старая паучиха? Как бы он себя вел?Ему и в мысль не приходило, что у нее есть хотя бы десятая доля. Тринадцатьмиллионов фунтов!

Семь лет Пэдди и вся его семья жили в доме старшего овчараи, не щадя себя, работали как проклятые на Мэри Карсон. Ради чего? Ради грошей,которые платила им старая скупердяйка? Насколько знал отец Ральф, ни разу Пэддине пожаловался на то, как бессовестно с ним поступают, но уж наверно он думал,что после смерти сестры будет щедро за все вознагражден, ведь он управлял всемее имением, получая жалованье простого овчара, а сыновья его, работая овчарами,получали жалкую плату сезонника-чернорабочего. Он не жалел сил на Дрохеду иполюбил ее как свою и по справедливости ждал, что так оно и будет.