повернул голову и сцапал меня пылающим взглядом на расстоянии.

— Ника, — попытался задержать, но я, мотнув головой, повторила осипшим голосом:

— Помоги Кристиану.

Не говоря ни слова, Стефан невозмутимо направился в дальний угол полигона — мрачно, неумолимо, а в его широкой ладони вспыхнули магические искры заклинания диагностики.

Приблизился, опустился рядом с братом на одно колено и, отстранив рыдающую студентку, склонился над генералом.

Я не стала дожидаться развязки. Отвернулась, переводя взгляд на объятый огнями студенческий городок, посмотрела на запертые магические лавки и таверны, прихваченные льдом, обежала взором величественную махину учебного заведения и вдруг поняла, что не могу здесь больше оставаться. Академия в Пограничье когда-то ставшая мне домом — теперь давила неподъёмной тяжестью, вызывая острое чувство вины.

Сводная права. Это я во всём виновата. После побега из поместья мужа следовало вернуться в родительский дом, принять участь отвергнутой женщины, а не строить из себя гордую, независимую леди.

Преодолевая ледяные порывы, призвала магию Воздуха, сплела над собой нити утепления и, утопая туфельками в снегу, вернулась к торговой аллее. В голове билась неутешительная мысль о том, что выйти на работу завтра не смогу. Нет сил, нет желания, ничего.

Как это ни прискорбно, пора возвращаться к отцу. И пусть мачеха будет насмехаться, обзывая отвергнутой драконом, а знакомые семьи бросать в мою сторону злорадные, сочувствующие взгляды, иного выхода разорвать этот замкнутый круг я не вижу.

Вдруг из темноты раздался женский голосок:

— Ника?

Оглянувшись, заметила сбоку уютную таверну Бель, и саму ее на припорошенном снегом крыльце, кутающуюся в пуховый платок.

— Что случилось? Я видела магические вспышки. За Академией, — владелица таверны была крайне растеряна, поглядывая то на меня, то в сторону тренировочных площадок для старшекурсников.

— Братья Терьены устроили поединок, — шепнула доброй знакомой.

Лицо Бель изумленно вытянулось.

— Зачем?

Удрученно шепнула:

— Из-за меня.

— Зайди, — женщина решительно пригласила внутрь, — расскажешь всё подробно. И не на холоде.

Мне действительно хотелось выговориться, опереться на дружеское плечо. В душе было пусто, горечь разъедала изнутри. Сглатывая горький комок, свернула к крыльцу, освещенному фонарем, и вскоре уже сидела за любимым столиком у окна, стискивая пальцами фарфоровую чашечку с горячим шоколадом и долькой зефира. Ароматный напиток испускал колечки пара, согревая лицо и искусанные до крови губы.

Я рассказала Бель всю правду. Утаивать ничего не стала.

— … во дела, — она вздохнула, когда я закончила. Подперла голову кулаком и, глядя прищуренными глазами, уточнила: — И что ты решила… после всего?

Пожала плечом:

— Поеду домой.

— Когда?

— Завтра утром. Если бывший муж погиб, мне, тем более, лучше покинуть стены Академии, — я прикрыла глаза, поднесла чашку ко рту и, сдерживая слёзы, отпила шоколад.

— А если выжил?

— Не важно, — напиток был приторно-сладким. Не таким, как обычно Бель подаёт посетителям, но я не придала этому значения, сделав новый глоток. — Слишком много невинных людей пострадало из-за меня. Лучшее, что я могу — просто исчезнуть. Без лишних свидетелей.

Сидя с закрытыми глазами, я долго боролась с желанием разрыдаться, а потом неожиданно ощутила морозное дуновение по ногам в бархатных туфельках. Странно, Бель при мне заперла дверь изнутри (я лично видела), так откуда веет неприятным, пугающим запахом? Мокрая шерсть, дикие лесные массивы, и ко всему в дополнение — болотный смрад.

Только хотела задать вопрос, владелица таверны опередила:

— Ты верно заметила, Вероника, — ее тон резанул холодным металлом. — Тебе лучше исчезнуть. Навсегда. Но перед этим поможешь моей дочери и ее возлюбленному.

В груди жарким пламенем вспыхнул страх.

Резко открыла глаза, упираясь в насмешливое лицо хозяйки таверны. Ни тени теплоты, участия и поддержки, какими она всегда со мной делилась. Лицо Бель искажала лютая злоба, в глазах мерцала ненависть.

Неожиданно руки ослабели, тело обмякло, и я выронила полупустую чашку с шоколадом на стол. Густой напиток плеснул на белоснежную скатерть, но женщина даже не обратила внимания, злорадно наблюдая только за мной.

Попытка вскочить со стула обернулась жалким нервным шевелением и отяжелевшими веками. Я рухнула обратно, ощущая, как сознание против воли уплывает в темноту.

Бель несколько секунд внимательно наблюдала за моим вялым сопротивлением, а затем усмехнулась.

— Бесполезно. Я добавила в напиток сонную пыль.

Зачем? Я верила Бель. Видела в ней подругу, а выходит, все это время она искусно притворялась?

— Кто вы? — Прошептала онемевшими губами.

— Мать Антонии, — поднимаясь из-за стола, огорошила владелица таверны при Академии.

Что?! Невозможно! Вот только опасная дама передо мной зло рассмеялась.

— Жаль тебя разочаровывать. Это правда.

Проваливаясь в темноту, я нервно вздрогнула. Ловушка! Меня заманили в изощренную ловушку. А я не заметила, не поняла! Отчаянные мысли о том, как спастись из лап обманщицы и не погибнуть еще крутились в голове, когда из кухни послышались тяжелые, шаркающие шаги. В нос ударил отвратный запах мокрой псины.

Оборотень-убийца в таверне?

Видно вопрос отразился у меня на лице, ибо Бель, поднимая взгляд к тому, кто вышел из кухни, улыбнулась:

— Да, Вероника. Именно здесь, под прикрытием многослойных зеркальных заклинаний, Зивер прятался от королевских дознавателей всё это время. Он муж Антонии и мой зять. Родне необходимо помогать.

Глава 21

Тьма обволакивала жгучим холодом.

Мороз струился по венам, отравляя и причиняя сильную боль.

Онемевшие конечности были связаны грубой веревкой.

Бальное платье изысканного темно-сапфирового цвета облепило ноги в чулках, узкий лиф впивался в ребра, отчего дышалось с большим трудом. Все тело страшно ломило. Растрепанные длинные волосы липли к лицу. Кое-как шевельнулась и поняла, что лежу на чем-то твердом и деревянном в полной темноте.

Пахло сыростью и гнилью. Где-то рядом выл пронизывающий ветер. В едва заметные щели влетали пригоршни снежной крупы.

Сердце перепугано заколотилось.

Это погреб! Определённо. Я связанна, обездвижена и, усыпленная сонной пылью, брошена на голый пол. В ушах шумит, кровь бьёт по вискам. Тело колотит приступами озноба. Зубы стучат. Сил едва хватает, чтобы издать тихий стон. О том, чтобы позвать на помощь не может быть и речи. Магия Воздуха предательски молчит!

Все попытки связаться с воздушным даром, разбились о глухую стеклянную стену. Судя по всему, на мне артефакт-блокиратор. Связи с магией я не ощущаю, как и привычной связанности с лордом-драконом. Даже если Стефан ищет меня, разыскать пару обычным способом ему не удастся.

И тут, оглушая и выбивая из легких воздух, наваливаются яркие, пугающие воспоминания, предшествующие моему похищению.

Оборотень с самого начала использовал таверну Бель в качестве укрытия. А сама Бель — мать Антонии! Я ведь делилась с ней всеми секретами, видела в хозяйке заведения надежного