Она спросила:

— Значит, он был убит?

— Да.

— Кто это сделал?

— Пока неизвестно.

— Но вы-то знаете, не так ли?

— У меня есть кое-какие предположения.

Взгляд ее опять переместился на газетную вырезку.

Она прикусила зубами нижнюю губу, продолжая покусывать ее.

— Но вас не нанимали, чтобы раскрыть убийство, да? — резкоспросила она.

— Да.

— Но… если вам известно, кто это сделал… вы ведь должны…

— Нет.

Внезапно она протянула мне руку.

— Мистер Лэм, мне кажется, вы — замечательный человек.

— И сделаете то, о чем я вас прошу?

— Да.

— Ну, вот и отлично. Но запомните: вы снимали эту квартирупод именем миссис Сидней Дженникс. Вас ничто не должно связывать с этойквартирой. Никто никогда не должен выследить ваш путь от офиса Уайтвелла доэтой квартиры. Уходите отсюда. Свой багаж отправьте… или купите себе билет доСан-Франциско, сдайте багаж в камеру хранения, а квитанцию спрячьте в кошелек.Я полагаю, Уайтвелл снабдил вас деньгами в достаточном количестве длявыполнения всей операции. Верно?

— Да. Он настоял, чтобы я взяла столько, что и послеисчезновения могла не нуждаться, поберечь свои, оставить на будущее. Это былочастью плана.

— Если бы Филипп напряг мозги, — сказал я, — этообстоятельство явилось бы уликой того, что исчезновение было спланировано ифинансировано заранее… Ну, хорошо, а теперь уходите отсюда. Я не хочу, чтобыкогда-нибудь могла обнаружиться ваша причастность к этой квартире… Выходите наулицу и принимайтесь бродить туда-сюда. Найдите полицейского. Спросите его, чтоэто за город. Продолжайте совершать бессмысленные поступки, но, что бы вы ниделали, ни в коем случае ничего не пейте.

— Почему?

— Если в вашем дыхании учуят запах алкоголя, вас запрут какпьяницу. Если же вы будете трезвы как стеклышко и тем не менее будете вестисебя по-дурацки, они вызовут врача. Доктор может попытаться расставить вамловушку. Он может почувствовать: здесь что-то нечисто. Вам придется с этимсправиться. Сможете?

— Попробую.

— Удачи вам! — сказал я и пожал ей руку.

— Куда же вы направляетесь?

— Подожду, пока вы не приземлитесь в госпитале, а затемсобираюсь вас обнаружить. После чего еду в Лас-Вегас докладывать Уайтвеллу.

— Вы даете мне шанс, правда?

— А зачем выбрасывать вас за борт, когда корабль можноблагополучно привести в порт.

Ее глаза ловили мой взгляд, а сама она как-то задумчивоулыбалась.

— Вы пытаетесь выглядеть жестким и крутым, но в душе вы просторомантик. Вы напоминаете мне Филиппа.

Я направился к двери.

— Постарайтесь угодить в госпиталь до темноты.

Я спустился по лестнице, вышел на улицу. Солнце стояловысоко, тени приобрели лиловый оттенок. Медленным потоком струилась жизнь Рино,города, который претендует на титул самого большого маленького города. Мог быпретендовать и на титул примечательного. У Рино есть индивидуальность, онабросается в глаза: ковбои устало бродят по тротуарам в сапогах для верховойезды, с высокими каблуками, обсуждая положение на фермах; разочаровавшиесяожесточенные женщины, ожидающие, когда истечет срок их женской жизни, и полныечувственной силы молодые женщины, играющие с жизнью в пятнашки (эти,обосновавшись в Рино, дерзко ищут волнений и вожделеют к мужчинам, при этом неочень разборчивы); игроки-профессионалы бок о бок с туристами; загорелыеотпускники, наслаждающиеся прекрасным климатом, смешиваются в толпе с бледныминовичками, которые таращат глаза на столицу разводов[5].

Мне потребовалось немного времени, чтобы обдумать, как бытьдальше, прежде чем вернуться в дом. Я машинально втянулся, вместе с толпой, впопулярное казино и устроился в углу, рассеянно наблюдая за выражением лицлюдей, притянутых «Колесом Фортуны».

За спиной я слышал равномерное жужжание игрального автомата,время от времени раздавался звон монет, сыплющихся в гнездо-стаканчик.Обернулся: Хелен Фрамли, стоя ко мне спиной, деловито выдаиваладесятицентовики.

Я спокойно пошел к выходу.

Хелен Фрамли не появилась в доме, — она ворвалась в него!

— О, как я голодна! Что-нибудь найдется пожевать?

— Сейчас все будет готово, — отозвался Луи. — У меня вдуховке томятся бобы. Тушились целый день. Погодите, вы их попробуете —пальчики оближете.

— Вареные бобы? — спросила Хелен, несколько разочарованно.

— Не просто вареные… Вы их отвариваете, потом обжариваете идобавляете немного чеснока. Вы что, никогда не пробовали бобов по-мексикански?

— Нет. А звучит аппетитно.

— Я подам их буквально через минутку.

Луи вернулся в кухню и занялся бобами по-мексикански.

Хелен нарочито небрежно обратилась ко мне:

— Эй, Дональд, мы говорили что-то про деньги. Как у тебя сними?

— Мне хватает.

— Я не верю. Сколько у тебя осталось аккредитивов?

— Не беспокойся. Я проживу.

— Ну дай мне посмотреть.

— Говорю тебе, все в порядке.

— Ну же, дай посмотреть. Где твоя чековая книжка?

Пришлось показать книжку. Аккредитивов осталось на двадцатьтри доллара.

Она расхохоталась.

— Хватит на корм для цыплят, — сказала она. — Итак, теперь яоплачиваю наши расходы.

— Даже не думай.

— Не считай меня беспомощной дурочкой, Дональд.

Я набита деньгой и хочу сделать взнос. Попробуй толькоостановить меня.

Хелен открыла кошелек, вытащила ворох бумажек, отсчитала тридвадцатки, засунула их обратно, а остальное придвинула ко мне.

Я покачал головой: не принимаю!

— Ладно, тогда это ссуда, — сказала она. — Можешь потомвернуть.

— Сколько здесь?

— Не знаю. Три или четыре сотни. Посчитай.

Я посчитал. В пачке было четыреста пятьдесят долларов.