Корла вздрогнула, как от приступа боли.

— Я действую жестоко, потому что хочу, чтобы вы взглянули надело под моим углом зрения.

— Под каким же?

— Подумайте… Разве Филипп не простил бы вас?

Он утверждал бы, что это не ваша вина, настоял бы на том,чтобы вы поехали и добились развода. Ваша свадьба была бы просто отложена.

— Я не думаю, что Филипп когда-нибудь смог бы простить меня,что я скрыла от него свой первый брак.

— А я думаю, смог бы.

— Нет, и я знаю его лучше, чем вы.

— Но отец знает его достаточно хорошо, — сказал я, — и его опасениясовпадали с моим предположением.

— Что заставляет вас утверждать это, мистер Лэм?

— Его отец использовал возможность убрать вас со сцены изаставить совершить нечто такое, за что Филипп никогда бы вас не простил. Непонимаете? Если вы когда-нибудь вернетесь к Филиппу и попытаетесь с нимобъясниться, вы нравственно погибли. Филипп никогда не смог бы забыть техстраданий, которые ему пришлось испытать, когда вы исчезли при туманныхобстоятельствах, а он не знал и не мог узнать, что же в действительности с вамипроизошло. Он мучился при мысли, что, возможно, вы похищены, подвергаетеськакой-то опасности. Простите, я не хотел быть причиной ваших слез, но я простохочу, чтобы вы поняли.

— Но мистер Уайтвелл обещал мне, что все расскажет Филиппу.

— Уайтвелл вас одурачил. И это все, что я хотел у васвыяснить.

— Я ничего уже не в состоянии понять…

— Между тем все понятно. Если Уайтвелл, в конце концов,объяснит все Филиппу, он обязательно вынужден будет сообщить, откуда ему всеэто известно; значит, вынужден будет признаться Филиппу, что он, отец, принималучастие в обмане, беседовал с вами, что именно он убедил вас не ждать Филиппа иничего ему не рассказывать. Филипп, вероятно, простил бы вас, и что-нибудьможно было придумать. Артур Уайтвелл сочинил бы какую-то важную деловую сделкув Нью-Йорке, требующую присутствия Филиппа на востоке. Свадьба могла бытьотложена до его возвращения, а Уайтвелл объяснил бы своим друзьям, что этопросто задержка. А в это время вы бы добились развода с Дженниксом…

Филипп никогда не простит своего отца, узнав, как тот вышелиз положения. А узнав теперь подлинные факты, никогда не простит и вас —соучастницу Уайтвелла.

— Я ничего не понимаю… Прежде всего… ведь вы работаете намистера Уайтвелла!

— Он нанял меня.

— Ну?

— Но он нанял меня, чтобы разыскать вас, выяснить, почему выисчезли и что с вами произошло. Это все, что я должен был сделать, и я этосделал.

Она смотрела на меня так, словно только сейчас пришла в себяот мощного удара: все вокруг прояснилось, но боль усилилась.

— И что же теперь… вам-то теперь как быть, что делать?…

— Лично я ничего не собираюсь делать. Вам придется кое-чтопредпринять.

— Что… предпринять?

— Побить козырем его туза!

— Не понимаю.

— Вы исчезли, — начал я, — при таких обстоятельствах, что свами мог случиться внезапный приступ… амнезии…

— Да. И он хотел, чтобы это выглядело именно так.

— Он, конечно, предложил вам написать Хелен Фрамли, чтобыСидней ни в коем случае не извещал ни о чем Филиппа?

— Да, да.

— Он дал вам бумагу и вручил конверт с маркой.

— Да, да…

— И хоть вы представляли себе, что план вашего исчезновения— результат сотрудничества, в сущности, он был разработан не вами, аУайтвеллом.

— Пожалуй, да. Он мне сказал, что я должна спасти честьсемьи и что будет гораздо лучше и приятней устроить дело так, чтобы Филипппродолжал любить меня, сохраняя в памяти нашу любовь, чем жестокоразочароваться и, возможно, заставить его возненавидеть меня.

— Ну, вот вы и сделали то, что было задумано.

— Что?..

— Потеряли память.

— Я не понимаю.

— Сделайте все, как было задумано… Вы перенесли полнуюпотерю памяти. Вы вышли из офиса, очутились на улице, и все — отключение,отлет, неизвестно куда, никакого понятия о том, кто вы, как вас зовут, какслучилось, что вы находитесь здесь.

— Что хорошего может из этого выйти? Каким образом это мнепоможет?

— Не понимаете? Вы страдаете потерей памяти. Вас подобрали,поместили в госпиталь, а детективное агентство Б.Кул вас находит. Вы не можетевспомнить, кто вы такая. Ваш мозг как чистый лист бумаги, но умное и доброедетективное агентство Б.Кул отыскало ваш след, и Филипп приезжает, чтобы васопознать. Как только вы бросаете взгляд на лицо Филиппа… о, сильный шок отвстречи с любимым человеком возвращает вам способность мыслить и…

— Прекратите! — закричала Корла. — Прекратите!

Я не могу это выносить.

— Почему?

— Вы разрываете мне сердце!

— Вы глупышка, — сказал я. — Отбросьте глупуюсентиментальность, докопайтесь до сути дела.

— О, это обман. Это совершенно невозможно! Я не могу такобманывать Филиппа.

— Почему?

— Потому что это было бы… было бы нечестно!

— Нечестную роль вы уже сыграли. Это будет исправлениемошибки. Вам следовало бы посмотреть, как выглядит Филипп, на морщины горявокруг его рта, на тени под глазами, на запавшие его щеки…

— Пожалуйста, прекратите!

— Нет, пока вы не пообещаете мне воспользоваться моимпланом.

— Но я не могу этого сделать.

— Почему?

— Помимо прочего, существует Сидней Дженникс.

Филипп и я не сможем пожениться, потому что… я замужняяженщина.

— Нет, вы уже не замужем. Вы — вдова.

— Я… Кто?

— Вдова.

— Но как же письмо от него… то есть от Фрамли?

Сидней мертв?

— Он не был мертв, когда было написано письмо.

Сейчас он мертв. — Я достал из кармана вырезку из газетыЛас-Вегаса и вручил ей. — Дружком Хелен Фрамли был Сидней Дженникс. Вы — вдова.

Она внимательно прочитала газетное сообщение.

Я следил, как ее глаза бегали по строчкам, потом ониостановились, но Корла продолжала сосредоточенно смотреть на газету,притворяясь, будто еще читает, выигрывая время на размышление.