— У вас не создалось впечатления, что письмо писалось подего диктовку?

— Она утверждала, что Сидней ничего не знает о письме. Но…но он, Сидней, сам напишет Филиппу Уайтвеллу, если выяснится, что моя свадьбавсе-таки состоится, потому что ему не хочется, чтоб Филипп женился при моемживом муже.

— Какая забота о Филиппе!

— Как раз в духе Сиднея… Сама эта миссис Фрамли показаласьмне очень славной. Она хотела посмотреть на ситуацию с моей точки зрения.

— Откуда она узнала, что вы были и остаетесь женой Сиднея? Икак она разыскала некую Корлу Бурк?

— Об этом она ничего не сказала, написав в своем короткомписьме.

— Таким образом, предложение свелось к следующему… Если выне пообещаете Сиднею Дженниксу денег, достаточных для того, чтобы он началкакое-то свое дело, он собирается помешать вашей свадьбе. Если вы пообещаете позаботитьсяо нем с помощью денег, которые вы возьмете у нового мужа, он тогда… подождет…чего? Подождет вашего превращения в курицу, постоянно несущую золотые яйца.Так?

— Что ж, если вы так считаете…

— Только так и можно понять то, что вы мне рассказали.

— Значит, вы думаете, эта Хелен Фрамли…

— Я не думаю, что Хелен Фрамли вообще писала это письмо!

— Но она попросила меня ответить ей.

— И вы ответили?

— Да, конечно.

— И это было то самое письмо, что продиктовал вам АртурУайтвелл?

— Он его не диктовал.

— Но он знал, что в нем будет сказано вами.

— Да.

— Я хочу получить более подробную информацию об этой стороневашей истории, — попросил я.

— В общем, все это на меня обрушилось… по заслугам. Как вамобъяснить? Я даже самой себе не могу объяснить, почему я… вычеркнула три месяцаиз своей жизни, что была замужем за Сиднеем Дженниксом.

Я прогнала их от себя, как прогоняют воспоминание о кошмарномсне…

— Вы хотите сказать, что ничего не рассказали Филиппу о томвремени, что Филипп ничего не знал ни о Сиднее Дженниксе, ни о том, что вы былизамужем?

— Верно.

— Это письмо от Хелен Фрамли обрушилось на вас, кактысячекилограммовая бомба при прямом попадании…

— Да, и знаете, что я сделала? Я взяла письмо и отправиласьповидать Филиппа. В его контору. Кстати, вечером мы должны были увидеться, но яне дождалась вечера.

— Вы с ним, очевидно, не встретились?

— Нет. Куда-то вызвали его по очень важному делу, в офисемне передали записку, в которой говорилось, что он очень сожалеет, но вынужденпросить меня перенести нашу встречу, что он пытался связаться со мной потелефону, но не смог дозвониться. Еще он написал, что принесет мне обручальноекольцо около одиннадцати часов и выяснит, не смогу ли я с ним позавтракать наследующий день.

— Артур Уайтвелл был в офисе? — спросил я.

— Да. Был внимателен и очень мил. Он примирился со свадьбой.Я, конечно, понимала, что он ее не одобряет, но тогда…

— Вы рассказали Артуру Уайтвеллу свою историю?

— Да.

Я пристально посмотрел на Корлу:

— Полагаю, он был ошеломлен?

— О, да… Страшный удар для него. Но он оказался на высоте.Он признался, что сначала я ему не понравилась, но в конце концов понял, чтоФилипп меня безумно любит, а он, отец, достаточно хорошо относится к сыну,чтобы препятствовать тому быть счастливым на свой лад, а не на отцовский… Чтоесли я нужна Филиппу, то и он примет меня в семью, и что никто никогда неузнает, что на самом деле он был против…

Он был в достаточной степени откровенен, и я в тот миг ещесильней, чем когда бы то ни было, привязалась к нему. Ведь он успокоил меня и…ну, был таким мудрым, всепонимающим и снисходительным и к тому же умеющимдержаться точки зрения здравого смысла.

— Какая же это точка зрения?

— Он, конечно, сказал, что теперь мы можем не торопиться сосвадьбой, и добавил, хотя мне это уже было известно, что если бы Филипп узнал,что я была замужем, что существует другой мужчина, который был первой моейлюбовью и к тому же моим мужем, который жил со мной, который… В общем, вызнаете Филиппа, вы поймете, какие чувства он мог бы при этом испытывать. Онведь ужасно чувствителен.

— И что же дальше? — Я хотел, чтобы Корла не уходила всторону от нужного мне русла.

— И я показала ему письмо Хелен Фрамли. Он высоко оценил моючестность. Добавил, что большинство женщин поддалось бы искушению закончитьдело со свадьбой. Еще он посоветовал мне написать мисс Фрамли и сообщить,во-первых, что о свадьбе теперь речь не идет и что, во-вторых, Дженникс недолжен был связаться с Филиппом.

— Почему он не желал, чтобы Дженникс связался с Филиппом?

— Он не хотел, чтобы Филипп был так жестоко разочарован.Именно эта идея стояла за всем нашим разговором. Мне предстояло спастирепутацию, но это делалось не ради меня. Ради Филиппа!

— Кто предложил план спасения?

— Пожалуй, мы вместе его разработали, в некоемсотрудничестве. Мистер Уайтвелл сказал, что временно мне придется уйти сосцены, так, чтобы Филипп никогда не узнал, что на самом деле произошло. Пока непривыкнет к моему отсутствию. Тогда мы сможем все ему открыть. Он добавил, чтокогда-нибудь в будущем, если я добьюсь от Дженникса развода, не останетсяникаких препятствий для моего замужества. Филипп тогда все узнает и всеправильно поймет.

— Вам не приходила в голову мысль, что следовало бы пойти кФилиппу и откровенно ему во всем признаться?

— Ну, если честно, мистер Лэм, приходила. Потому-то, пустьимпульсивно, я сразу отправилась в офис к Филиппу. Я хотела чистосердечно вовсем ему признаться, все ему объяснить. Но так ему рассказать, чтоб непричинить боли. Его отец заявил, что понимает Филиппа лучше, чем я, и чтоединственным выходом для меня будет исчезнуть.

И притом в таких обстоятельствах исчезнуть, чтобыобязательно создалось впечатление, что со мной произошло что-то совсемнеобычное… Если честно, мистер Лэм, я и тогда подумала, что помимо заботы оФилиппе, мистер Уайтвелл беспокоился и о себе. Понимаете, уже было объявлено опомолвке и назначен день венчания, и если… в общем, вы понимаете, что моглослучиться, если бы обнаружилось, что невеста — замужняя женщина. Удар для семьиУайтвеллов, не правда ли?

— Другими словами, Уайтвеллу совсем не улыбалось прийти вклуб к своим друзьям и услышать от одного из них: «Ваш сын сегодня женился.Поздравляю», а ответить пришлось бы не «спасибо», а: «Нет, выяснилось, что уэтой женщины есть живой муж, так что мы разорвали помолвку».