– Печень у вас увеличена, поджелудочная воспалена, тонысердца глухие. Ничего нового. Диета, режим. Господа, вам самим не надоел этотбалаган? Кажется, у вас какие-то служебные проблемы? Вам было бы удобнейобсудить их без меня. – Профессор откровенно зевнул и отправился мыть руки.

Вонь в ванной комнате стояла нестерпимая, хотя окно былооткрыто и все вроде бы вымыто. Вернувшись в гостиную, он убрал фонендоскоп,закрыл саквояж.

– Обильное теплое питье, отвар ромашки и мяты. Сутки ничегоне есть, не курить. Разумеется, спиртного ни капли. Всего доброго,поправляйтесь. – Михаил Владимирович хотел открыть дверь, но услышал странноспокойный голос Пети:

– Стойте, профессор! Мы с вами разговор не закончили.Положите саквояж на пол, поднимите руки и медленно повернитесь к нам лицом.

С тяжелым, усталым вздохом Михаил Владимирович подчинился,правда, рук не поднял. Поставил на пол саквояж, сел в кресло.

У Пети был изящный дамский «Смит-Вессон». Держал он егонеуверенно, целился куда-то вбок. Кудияров приподнялся на диване и хмуро гляделиз-под Петиного локтя.

– Сколько заплатил вам Пищик? – спросил Петя. – Назовитесумму, и в какой валюте. Или он дал вам золото? Камни?

– Господа, вы не могли бы изъясняться более внятно? КакойПищик? Какие камни?

– Вы его вылечили, подделали медицинские документы, помоглиему скрыться. Станете утверждать, что все это бесплатно? Из одного толькохристианского милосердия? Не надо считать нас идиотами. Он передал вам деньгиили что-то еще. Золото, драгоценности, – спокойно объяснил Петя.

– Почему бы вам не устроить очередной обыск у меня дома? –вздохнул Михаил Владимирович. – Я устал повторять, что не знаю никакого Пищикаи гонораров от госпитальных больных не получаю.

– Допустим, раны оказались несмертельные, – подал голосКудияров, – однако достаточно тяжелые, чтобы человека сочли мертвым. Учитываявозраст, шестьдесят восемь лет, путь до госпиталя, пешком, с открытымикровоточащими ранами, он был обречен. В этом я уверен. Без вашего эликсира онбы не сумел выжить и уйти.

«А, вот и проговорился товарищ, – обрадовался профессор. –Выжить и уйти! Не поймали они моего есаула, точно не поймали, хотя оченьстарались».

– Так. Отлично. Кое-что я начинаю понимать. – МихаилВладимирович потянулся за папиросами.

Рука с револьвером напряглась.

– Не двигайтесь! – предупредил Петя.

– Ладно вам, дайте прикурить.

– Дай. Можно, – разрешил Кудияров.

– Подержи, – Петя вручил ему свой «Смит», встал, чиркнулспичкой.

– Благодарю вас. – Профессор затянулся и выпустил дымаккуратными кольцами. – Теперь давайте по порядку. Вы сказали слово «эликсир».Вы, вероятно, думаете, что это жидкость, которую можно выпить и сразуизлечиться от всех недугов, помолодеть? Вам кажется, будто я торгую этойжидкостью, разливаю черпачком, как керосин в лавке?

– Перестаньте юродствовать, – крикнул Кудияров, – неважно,что мы думаем. Мне известно по крайней мере три случая, когда безнадежнобольные вдруг оживали. В шестнадцатом году этот жиденок, сирота. Потом старухаМиллер. Наконец, Пищик.

– Желаете быть следующим? Вы разве умираете от неизлечимыхстарческих болезней?

– Я хочу эликсир. Он у вас есть, это я знаю точно. Жидкость,порошок, неважно. Я хочу! И вы мне дадите!

– Григорий Всеволодович, вы служили в лазарете, хоть икассиром, однако должны знать. В медицине случается всякое. Человеческийорганизм – загадка. Можно погибнуть от пустяковых недугов и выздороветь послесамых тяжких заболеваний, вопреки всем прогнозам.

– Жалкая риторика, буржуазное словоблудие. – Кудияровсморщился и прижал к животу подушку. – Вы все равно не сумеете убедить меня,что нет никакого эликсира. Вам придется отдать его, в противном случае вы иваша дочь сегодня же окажетесь в подвале на Большой Лубянке. И никакой Агапкинвам не поможет, учтите. Он высоко взлетел, слишком уж высоко, Федька ваш,однако вы на него не надейтесь.

– Господа, вы слегка переигрываете. – Михаил Владимирович грустнопокачал головой. – Кроме мятых бумажек, которые вы мне показали, ничего у васнет. Кстати, вы обещали мне какую-то очную ставку. Может, стоит начать именно снее?

– Ничего нет, – Петя нервно засмеялся. – Да вы понимаете,что и без всяких бумажек, просто так, вас, профессор, можно сразу к стенке, заодно только происхождение, за выражение лица? Я уже объяснял вам. Количествопереходит в качество, согласно теории гениального Карла Маркса.

– Допустим. С гениальным Карлом Марксом я спорить не берусь.Но вы, господа, сами понимаете, чего от меня хотите? Извольте, я расскажу вам отом, что вы именуете эликсиром. Это вовсе не напиток, не порошок из растертогофилософского камня, не молодильные яблочки. Это мозговой паразит, глист. Да, унескольких подопытных животных получился неожиданный эффект. Но не у всех.Часть животных погибла. Нужно провести сотни, тысячи опытов, чтобы понять, какэто произошло и почему.

– Возможно, животные и погибали. Зато люди выжили. Покрайней мере трое, – Кудияров криво усмехнулся. – Вот уж третий год я слежу завами. Мне наплевать, что это, пусть глист. Пусть. Видите, у меня голова седая,макушка лысая, морщины, одышка, чуть что, живот схватывает. Мне сорок три. Ну,сколько еще я смогу жить как хочется? Десять лет? Двадцать? А потом?

– Григорий, ты спятил? – испуганно прошептал Петя.

Видно, для Пети было новостью, что Кудияров желает не простополучить бутылочку-другую волшебного эликсира, но испробовать снадобье на себе.

– Да, он спятил, – кивнул Михаил Владимирович, – наверное,мне следует сказать об этом товарищу Петерсу. Впрочем, еще не поздно. – МихаилВладимирович встал и взял телефонную трубку.

– Руки! – крикнул Кудияров.

Петя подскочил и больно вцепился в запястье профессора.Ногти у него были длинные, на коже остались царапины. Кудияров твердо держалревольвер. Михаил Владимирович был у него на мушке.

– Можете болтать что угодно. Вы дадите мне это вашесредство, или я вас убью.

– Гришка! – отчаянно прошептал Петя.

– Заткнись! Ну, профессор, решайте!

– Вы отдаете себе отчет, что можете умереть от этого? – тихоспросил Михаил Владимирович.

– Ничего, не умру. Жиденок, старуха Миллер, есаул Пищикживы, здоровы. Чем я хуже? Наоборот, я лучше, у меня организм крепче, сталобыть, и шансов больше!