– Хорошо, допустим, так. Но после введения препарата нужнокруглосуточное наблюдение, в больничных условиях.

– Я готов лечь в лазарет.

– Там грязь и тиф.

– Ничего, мне дадут отдельную палату.

– Вы не боитесь, что я могу обмануть вас?

– Вот уж этого вовсе не боюсь. Я достаточно хорошо изучилвас, профессор. Вы не обманете, не отравите. Вы, если возьметесь, будетедействовать честно, наблюдать меня тщательно. Вам самому до смерти интересноеще раз проверить свое открытие. Отличный шанс, перед вами доброволец, совсемновый экземпляр.

Дуло все еще целилось профессору в грудь. Но страшнее дулабыли глаза Кудиярова. Потрясенный Петя сидел на подоконнике и молча курил.Михаил Владимирович отчетливо понимал: перед ним пример одного из страшныхпобочных эффектов. Еще до введения, лишь только зыбкой возможностью своегосуществования, червь может свести человека с ума.

* * *

Гамбург, 2007

На вокзале играла музыка, что-то мягкое, классическое.Снаружи выл ветер, хлестал дождь со снегом. Внутри старинного здания былотепло, уютно. Пахло живыми цветами, горячей сдобой. К вечеру вокзал почтиопустел. Никакой толпы, суеты. Вокруг спокойные нормальные люди, сонные поздниепассажиры. Никто из них не годился на роль хвоста. Никто не шел за ИваномАнатольевичем, никому он здесь не был нужен.

Зубов на секунду остановился у витрины игрушечного магазина,в котором совсем недавно купил для Сони коллекционного плюшевого медвежонка сразными глазами. Нет, конечно, хвоста не было. И телефон никто не крал. Вседело в бессонной ночи, в коньяке.

«Я привык, что никогда ничего не теряю, не забываю, неопаздываю. Но рано или поздно это может случиться с любым человеком, даже самымвнимательным и аккуратным. Ну, допустим, кто-то, кроме нас, вышел на следпрепарата. Вряд ли они станут действовать так стремительно и грубо. До реальныхрезультатов еще слишком далеко, спешить некуда».

Зубов почти успокоился, стал зевать. Глаза слипались. Онсмотрел на милых плюшевых зверей, они улыбались ему. Он захотел купить здесьчто-нибудь для внучки. Но магазин был закрыт, а до последнего поезда оставалосьдвадцать минут.

Иван Анатольевич подошел к кассе и узнал, что поездотменили. На море шторм. Дамбу заливает. Попасть на остров можно будет толькозавтра утром.

«Ветер, шторм – это, конечно, тоже происки злодеевимхотепов», – усмехнулся про себя Зубов, и опять рука его машинально потянуласьза телефоном.

– Можно долететь на самолете. Есть небольшой аэродром наострове, в Вестерленде, – сказала девушка в кассе. – Хотите, посмотрюрасписание?

– Да. Спасибо. Вдруг повезет?

Не повезло. Ближайший рейс был только утром. Зубова шаталоот усталости. Он не забронировал заранее номер в гостинице, поскольку нерассчитывал, что ночевать придется в Гамбурге. Замотав шею шарфом, натянув наголову вязаную шапочку, Иван Анатольевич поплелся через заснеженнуюпривокзальную площадь в ближайший отель. Ветер сбивал с ног, колючий снегцарапал лицо. Колесики чемодана вязли в липкой слякоти. Вдобавок ещеразболелось горло.

В ближайших трех отелях свободных номеров не оказалось.Портье холодно улыбались, сожалели, объясняли, что надо было бронироватьзаранее. Зубов осип, еле ворочал языком. За сутки щеки его покрылиськлочковатой седой щетиной. Красные опухшие глаза, черная шапочка, натянутая науши, запах перегара – все это не внушало доверия.

Только в начале одиннадцатого вечера Иван Анатольевич нашелнаконец свободный номер. Это была крошечная, как купе, комната. Стены вчерно-желтую полоску, на полу черное ковровое покрытие, потолок выкрашен чернойкраской. Плюшевое покрывало на кровати и кресло у маленького столика желтые, вчерных леопардовых пятнах. Желтые жалюзи и черные шторы закрывали окно,выходившее на стройку. Черно-желтой была даже плитка в санузле. Такой дизайнмог сочинить только сумасшедший. И цена оказалась сумасшедшей, триста пятьдесятевро за сутки.

Зубова знобило. Даже под горячим душем он не мог согреться.Он позвонил ночному портье, попросил градусник и травяной чай в номер. Улегся,забился под одеяло, включил телевизор и сразу попал на вечерние новостигамбургского канала.

– Синоптики опять не обещают нам ничего хорошего. Завтрапорывистый ветер, осадки, температура ноль – минус два. На море шторм, не менеечетырех баллов.

Ведущая с доброй улыбкой пожелала спокойной ночи. ИванАнатольевич задремал под долгий рекламный блок.

В дверь постучали. Горничная принесла чай, извинилась, чтонет градусника. Он поблагодарил, дал ей несколько монет.

По телевизору стали показывать сводку происшествий. Арестдвух турок, торговцев наркотиками. Автомобильная авария на трассе. Полицейскаяоблава в районе красных фонарей. Убийство нелегальной шестнадцатилетнейэмигрантки из Таиланда. Задержание квартирного грабителя на месте преступления.

Зубов хотел переключиться на другой канал, но вдруг услышал:

– На острове Зюльт, в городе Зюльт-Ост, случился сильныйпожар. Сегодня, около девяти часов утра, загорелось здание филиалафармацевтической фирмы «Генцлер». Здание полностью сгорело. По предварительнымданным, один человек погиб. Из-за плохих погодных условий наша съемочная группане сумела сегодня добраться до острова. Мы связались по телефону с командиромпожарной бригады Зюльт-Оста.

Иван Анатольевич пролил чай на одеяло, вскочил, увидел наэкране фотографию пожилого мужчины в пожарной каске. За кадром звучал голос.

– Возгорание могло произойти от короткого замыкания. Зданиевыстроено совсем недавно, из ломапротилановых блоков. Это новый строительныйматериал, экологически чистый, легкий и прочный, с отличной теплоизоляцией.Единственный недостаток – он мгновенно воспламеняется. К тому же это былалаборатория, внутри находились химические реактивы. Поскольку пожар сразуохватил все здание, источник возгорания найти трудно. Погиб один человек.

– Что известно об этом человеке? – спросил ведущий.

– Тело сильно пострадало в огне, опознать его и установитьличность без специальной экспертизы невозможно. Могу только сказать, что этоженщина.

– Сотрудница лаборатории?

– Повторяю, личность погибшей устанавливается. На это уйдетвремя.

– Возможен умышленный поджог?

– Нет, маловероятно.

– Ну, что ж. Благодарю вас. Будем ждать новостей.

* * *

Москва, 1918