– Ты понимаешь, – задыхалась отрыданий Николь, когда они с Лерой, только что прилетевшей из Москвы, сидели вкафе тут же, в аэропорту Шарль де Голль (молодая француженка пока не находила всебе сил сесть за руль припаркованного на стоянке крошечного серебристогоавтомобильчика), – оказывается, все это время он был убежден, что ягоняюсь за его состоянием! Ты можешь это вообразить?! Конечно, Мирослав оченьбогат, отец его составил свой капитал торговлей, он был одним из первыхрусских, которые смекнули, какие возможности таит в себе пе-ре-строй-ка дляоборотистых людей. Он составил настоящий капитал... Забота о деньгах и свелаего в могилу, он ведь умер от инфаркта! Потом Мирослав еще и приумножил этоcостояние. Конечно, если вести счет на деньги, мы – наша семья – по сравнению сним просто едва перебиваемся. Ну и что?! Разве это главное в жизни? Говорят,француженки – самые практичные женщины в мире, но клянусь: я никогда несмотрела на наш брак как на средство устроить свою судьбу и тем более – улучшитьсвое материальное положение. Я любила его таким, какой он есть, я думала, онлюбит меня такой, какая я есть. А оказывается...

– Погоди, я не пойму... – растеряннопробормотала Лера, у которой еще гудело в ушах после перелета, а оттогосоображала она медленно. – Он что, тебя бросил? Но ребенок... это егоребенок?

– Конечно! – обиделасьНиколь. – Чей же еще?! Ты что, полагаешь, я могла собираться замуж заМирослава, а забеременеть от другого?

– Ладно, извини, извини, – замахаларуками Лера, – ничего я такого не думаю, это я так, по глупости спросила.Но тем более! Если это его ребенок, то как же он мог тебя бросить –беременную?! Наверное, я ничего не понимаю в людях, но он не похож на подлеца.Он скорее похож на такого гусара, ну не знаю. Лихого, удалого, но верного инадежного. Порядочный, благородный – вот какое о нем складывается впечатление.Не могу поверить, что он тебя бросил!

– Никто меня не бросал, – заносчивосказала Николь, вздергивая свой пикантный французский носик. – Это я егобросила, поняла?

– Ага, что доставило тебе массуудовольствия, – проворчала Лера по-русски. – За сто верст видно!

– Жё нэ компран па! – забеспокоиласьНиколь. – Я ничего не понимаю!

– Говорю, зачем бросила? Почему?

– Понимаешь... Три года назад у меня былодин... мужчина. Мы собирались пожениться, я забеременела, но вдруг случилсявыкидыш. Правда, срок был еще маленький, всего лишь полтора месяца, но всеравно – я очень переживала. И он тоже. Но потом мы как-то отдалились друг отдруга, так что нет худа без добра. Однако мне тогда врачи сказали, что у меняслабая матка, поэтому если я снова забеременею, то риск раннего выкидыша всегдаостается. Вот если доношу до трех месяцев – тогда все будет в порядке. И явспомнила, что у моей мамы тоже до меня был выкидыш, даже два – и тоже наранних сроках. И вот я смотрю – задержка... А мы с Мирославом как-то никогда одетях раньше не говорили – ну, не знаю, почему не говорили, и все, я даже незнала, как он к этому отнесется. Почему-то была убеждена, что он мечтает обэтом так же, как я. А я очень мечтала! И вот три месяца я молчала, как шпионкакакая-нибудь. Думаю, если все-таки произойдет выкидыш, то пусть хотя бы я однаот этого буду страдать, чтобы Мирослава это не коснулось.

– Слушай, – усмехнулась Лера,оглядывая ее торчащий живот, – я, конечно, не специалист, я ни разу небыла беременна, но, по-моему, у тебя срок куда больше, чем три месяца!

Она своего добилась – по лицу Никольпроскользнула слабая улыбка.

– Конечно, больше. Потому что у меня ужешесть месяцев. Но Мирославу по-прежнему ничего об этом не известно.

Лера хлопнула глазами.

– Как не известно? Почему?

– Потому что я узнала, как он к этомуотносится.

– Ты ему не сказала, но узнала, как он кэтому относится? – повторила Лера. – Если не секрет, каким же этообразом?! Мыслепередача Москва–Париж?!

– Нет. Просто мне вовремя открыл глазамэтр Моран.

– А кто такой мэтр Моран?

– Ну, это друг моих родителей, ихповеренный. Их юрист, понимаешь? Это очень почтенный человек, я его знаю всюсвою жизнь. Строго говоря, мы познакомились с Мирославом благодаря ему, у нихбыли какие-то деловые связи. И Моран мне сказал, что Мирослав недавно у негоподробно выспрашивал о финансовом положении нашей семьи. Мы люди обеспеченные,но, конечно, не очень богатые, повторяю. Мэтр Моран ему примерно так и сказал.Мирослав ответил, что давно подозревает: я охочусь за его деньгами. А у негоякобы и в мыслях нет на мне жениться. Я нравлюсь ему в постели, ему нравится сомной тра-хать-ся. – Последнее слово Николь выговорила по-русски сквозьслезы с таким ожесточением, что Леру и саму невольно слеза прошибла. – Ноон боится, что я решусь на крайние меры, то есть привяжу его к себе насильно.Например, тайно забеременею в надежде, что он любит детей, и вообще, в немчувство долга очень сильно развито. Но я не знала главного...

– Чего? – напряженно спросила Лера.