– Когда?

Вопрос всколыхнул во мне волну ярости, и я уже собиралась было грубо ответить Марте, чтобы та перестала изображать неведение, как, увидев её взгляд, осеклась.

– Альма сейчас придёт, ярла Виртанен, – сказала она громко, а чуть тише добавила:  – Вам лучше вернуться к себе и переодеться. Я знаю точно, что скоро вас позовут к его величеству.

Отлично. Как раз Рагнару я и выскажу все свои опасения!

– Который сейчас час? – спросила я, подозревая, что несколько припозднилась с визитами и, возможно, завтра мне за это припадет от Оскара.

– Почти полночь, ярла, – ответила Марта. – Какое вам приготовить платье, моя королева?

Теперь Марта не стеснялась так меня называть даже в коридорах, значит, мои позиции и впрямь самые крепкие.

– Голубое, – ответила я, намекая на один из цветов династии. Пусть это самонадеянно, но, в конце концов, платье так шло мне и легко снималось. – Но сначала я дождусь Альму.

Ожидание долго не продлилось. Через четверть часа сестра уже стояла передо мной, возбуждённая, немного растрёпанная и раскрасневшаяся.

– Где ты была? – спросила я строго. – В кой-то раз я воспользовалась системой оповещения слуг, а ты и не откликнулась. А если бы мне нужна была твоя помощь? Меня убьют, а ты и не узнаешь!

– Простите, ярла, – лепетала Альма, скосив глаза на Марту. Мол, без неё бы желательно поговорить. Но теперь было уже слишком поздно отсылать горничную под надуманными предлогами.

Да и все мы так завязли в одном болоте, что давно стали соучастницами.

– Можешь говорить, – твёрдо произнесла я. – Марта в курсе наших дел.

– Как скажете, – обиженно процедила сестра, но тут же вновь перешла на возбуждённый шепот: – Я только что получила вести от Лукаса.

Марта многозначительно хмыкнула, но, поймав мой взгляд, стушевалась и сделала вид, что занята проветриванием одежды.

– Он говорит, что сегодня вечером Орден королевы Лагерты был уничтожен. Почти в полном составе. В том числе и руководители. Даже тот, кто называл себя Великим Коганом. Ну, самый верховный, – Альма тараторила, глаза её блестели, будто она сама была свидетелем погрома.

– Но как всё произошло? Да и точно ли это? – я встала и принялась кружить по комнате, сцепив руки в замок и покусывая прядь волос.

Услышанное казалось мне невероятным, а Орден всемогущим, не способным вот так в одночасье прекратить своё существование.

– И кто же был их главой? – спросила я, остановившись и затаив дыхание.

– Некий Линд, – выпалила Альма, довольная, что на этот раз знает больше всех. – Но он самоустранился, да так, что взрыв слышали два квартала. Лукас говорит, что его шеф ругался на чём свет стоит, так ему хотелось собственноручно захватить главного заговорщика.

– И в живых совсем никого не осталось? Из заговорщиков? – спросила я, начиная подозревать, что Пьерсон вполне мог пожертвовать невиновными ряжеными, лишь бы доказать, что он может остановить мятежников в их осином гнезде.

– Остались, конечно, – всплеснула руками Альма с оттенком некоторой обиды, будто я подозревала в нерадивости и желании скрыть концы в воду лично её. – Линд подорвал себя и нескольких приближённых. Остальных арестовали тихо, на подходе к месту встречи. Перебежчики выдали, да и подсадных уток почти пару лет внедряли.

Альма проговорила последние слова с нарочитой небрежностью, и я так и видела перед собой её возлюбленного, в свою очередь копировавшего шефа. Мол, дело было сложным, но Отдел безопасности в который раз блестяще справился с поставленной задачей.

– А девушка? Алая роза? – спросила я наконец то, что давно вертелось на языке.

Марта бросила возиться с платьями и подошла ближе, вся превратившись в слух.

– Нет. Её не было, – выдохнула Альма и покачала головой. – Наверное, она почувствовала, или кто предупредил. Но Лукас говорит, что её поимка – дело ближайшего времени.

– Ага, конечно, – хмыкнула Марта, вернувшись к работе. – Она теперь на дно заляжет, ярла. И будет, змеюка, выжидать момента.

– Нет, не будет, – перебила я пререкания горничных.

Алая роза набрала силу, но та начнёт разрывать свою хозяйку изнутри. Нет у заговорщицы времени выжидать. И теперь, оставшись одна, она будет нервничать и сделает ошибку.

По крайней мере, я очень на это надеялась.

Объяснять не стала, тем более, что девушкам ни к чему знать об особенностях силы той, кого называют Алой розой.

Вскоре за мной и правда пришли, чтобы проводить к королю. Значит, Альма права. Ордена больше нет. И Рагнар спешит поделиться со мной этой радостной новостью. Я не могла заставить своего короля ждать.

Глава 17. Напоследок

Когда я вошла в покои Рагнара и присела в реверансе, то краем глаза заметила, что он, нахмурившись, держит в руках серую бумагу, похожую на ту, что присылают по тайной почте с орланами. Король стоял ко мне вполоборота, и, казалось, совсем меня не замечал.

– Ваше величество, – пролепетала я чуть слышно, чтобы обратить на себя внимание. Рагнар взглянул и сделал знак подойти. Серую бумагу аккуратно свернул и убрал в карман.

– Я услышала, члены Ордена уничтожены? – нарушая все приличия, первой заговорила я, боясь, что сейчас государь опровергнет все эти слухи.

– Ты уже знаешь? Что ж, можно и так сказать, – быстро ответил Раннар, витая мыслями где-то далеко.

– Значит, это конец? Проклятия больше нет?

У меня во рту пересохло, сердце выбивало нестройный ритм, то срываясь в галоп, то замирая в ожидании ответа.

– Жрецы Хёда поработали на месте собрания. После того как там прошлись безопасники, – мрачно усмехнулся король, и от выражения его лица холод пробежал по спине. –  Магического следа проклятия не было обнаружено. А я ведь всю жизнь верил в него!

Рагнар резко повернулся, сжал и легонько встряхнул меня за плечи:

– Хильда, ответь. Ты веришь мне? Безоговорочно и безусловно? Веришь, что всё, что я делаю, свершается ради королевства и нас с тобой?

Вопросы, сыпавшиеся на меня, только заставляли нервно сжимать кулаки.

– Конечно, верю, – выпалила я, чувствуя подвох и не до конца понимая, к чему Рагнар клонит. – Что случилось, любимый?

– Я не могу пока сказать, – Рагнар схватил мою руку и поцеловал кончики пальцев. Он сделал это так нежно, словно коснувшись губами лепестков хрупкого цветка, что на моих глазах выступили слёзы.

Всё это походило на прощание, и от этого хотелось сделать хоть что-нибудь такое, чтобы повернуло неведомое зло, нависшее над нами в другую сторону. Всё что угодно, только бы получить передышку или отсрочку, уберечься от неизбежных и, возможно, жестоких слов, ещё несказанных, но готовых сорваться с губ.