Не подавать виду, что догадался! Ни в коем случае!

Он притворно зевнул, делая вид, будто только-толькопроснулся.

И чуть не всхлипнул от облегчения, когда Вассер достала изкармана кусок пластыря. Значит, еще поживем!

И всё вроде бы пошло, как обычно.

Она залепила ему рот, сцепила руки и ноги, отстегнула их откровати. Правда, Егору показалось, что сегодня она особенно осторожна, но,может быть, он это напридумывал.

Усадила за стол.

И тут начались сюрпризы.

– Отправить. Срочно. Еда потом, – сказала Вассер и положилаперед ним листок.

Пододвинула рацию.

А еды-то никакой нет, он это точно знал!

И шифровка была необычная, состоящая из четырехзначныхгрупп. В конце же только две цифры: 22.

У Дорина выработалась своя система запоминания текстов – неслуховая, а зрительная. Он придумал для каждой цифры свой цвет: единица –красный, двойка – белый, тройка – синий, четверка – зеленый, пятерка – желтый,шестерка – оранжевый, семерка – черный, восьмерка – коричневый, девятка –фиолетовый, ноль – хаки. Запоминал сочетания, так что шифрограмма оставалась впамяти, как набор разноцветных флажков. Зажмуришься – и видишь их перед собой.

Ключом сегодня работал медленней обычного. Во-первых, тянулвремя. Во-вторых, приглядывался.

Вассер, как всегда, стояла слева и сзади, но Егор всё жесумел скоситься и заметил такое, отчего сердце заколотилось еще быстрей.

Она держала правую руку в кармане плаща. И было у нее тамчто-то тяжелое.

Уже отбив шифровку и получив из Центра подтверждение вкупе ссигналом о конце связи, он еще какое-то время гнал точки-тире впустую. Правоезапястье по привычке лежало на левом, иначе сцепленные руки было не пристроить.

Дальнейшее развитие событий сомнений не вызывало. Как толькоон промычит, что сеанс окончен, она всадит ему пулю в затылок. Потребность врадисте у Вассер исчерпана, это ясно.

«На старт, внимание, марш!» – мысленно скомандовал себеДорин.

Резко вскочил на ноги и двинул сдвоенными кулаками туда, гдедолжен был находиться висок шпионки: сначала нанес удар, а взглядом проводилуже потом, в следующую долю секунды. Лучше было попасть неточно, чем позволитьей отскочить в сторону.

Размаха настоящего не вышло, да и ослаб Егор за времязаточения, но всё же приложил увесисто, звонко. Вассер отлетела в сторону,шмякнулась затылком о стену и даже осела.

Радость и досада – вот чувства, которые испытал Дорин в этомгновение. Ну, радость – понятно, а что касается досады, то это обидно стало,отчего он заразу раньше не пришиб, когда сил было больше.

Отчаянным прыжком лейтенант скакнул вперед, чтобыокончательно вырубить полуоглушенного врага, но Вассер сама качнулась емунавстречу и, развернувшись боком, ударила Дорина носком в пах. Когда онсогнулся от боли, припечатала ребром ладони по шее, по четвертому позвонку –Егор ткнулся носом в пол и на несколько секунд потерял сознание.

Очнулся оттого, что саднила щека, оцарапанная об торчащий излинолеума гвоздь. Это Вассер волокла его за ножной ремень. Дорин попробовалсогнуться, чтоб достать до нее пальцами, однако получил удар каблуком по скуле– искры не искры, но огненные точки из глаз так и посыпались.

Кажется, Вассер намеревалась втащить его на кровать. Зашласзади, подхватила взбунтовавшегося пленника под мышки. Он попытался дотянутьсядо ее лица, горла – куда получится.

Безуспешно.

Она отскочила, наставила на него пистолет:

– На кровать!

Пластырь болтался у краешка рта, наполовину отклеившийся,так что у Егора была возможность ответить:

– Хрен тебе! Так стреляй!

Глаза ее на мгновение сузились, и он был уверен, что сейчасгрянет выстрел. Но женщина не выстрелила. Потерла скулу, на которой розовелслед от удара, зло ощерилась и спрятала оружие.

– Догадался, ублюдок, – процедила она. – Тебе же хуже.Хотела по-быстрому, чик и готово. А за это, – она снова потрогала набухающийсиняк, – я тебя поджарю, как цыпленка в духовке.

Когда она наклонилась, Егор попытался двинуть ей пыром всолнечное сплетение, но силы его были на исходе, удар получился вялый.

Вассер перехватила его руки, вцепилась в ремень и рывкомподтащила Дорина к ножке кровати. Пристегнула на крайнюю дырку, вплотную кжелезному столбику. Потом взялась за ножной ремень, прикрепила его к стойке спротивоположной стороны. Теперь Егор был совершенно беспомощен.

Он молча смотрел, как высокая, угловатая женская фигурамечется по комнате. Вытащила из сумки бутыль с желтой жидкостью. Чмокнуларезиновая пробка, потянуло резким запахом. Дело пахнет керосином, пронеслось вголове у Дорина. Странное у него было ощущение. Будто он не участникпроисходящего, а наблюдатель.

Вассер вылила керосин на пол, бутылку отшвырнула. Таударилась об стену, но не разбилась, укатилась в угол. Егор заинтересованнопроводил грохочущий и посверкивающий предмет взглядом.

Снова посмотрел на Вассер – в самый раз, чтоб увидеть, какона зажигает спичку.

Огонек прочертил дугу, коснулся растекшейся на полу лужи, илужа вспыхнула праздничным сине-желтым пламенем.

– Все равно тебе, паскуда, не жить. И делу вашему поганому,– сказал Егор в спину женщине, выбегающей за дверь.

Лязг железа, поворот ключа.

Дорин остался один в помещении, где с каждой секундойделалось всё светлее и жарче. Снизу повалили клубы едкого черного дыма – этозанялся линолеум.

Сгореть заживо не успею – раньше задохнусь, подумал Егор.Дышать и сейчас уже было трудно.

Разорвать ремни невозможно, он уже пытался, причем был тогдагораздо сильнее, чем теперь. Перегрызть?

Кое-как, натянув ножной ремень до предела, достал до кожанойполосы зубами. Крепкая, зараза! Если бы жевать ее час или два, может, и удалосьбы. Но времени у Егора была минута, много две.

Пылающий ручеек медленно полз в эту сторону. Воздухприходилось хватать ртом. Очень скоро кислорода в комнате вообще не останется.

Нужно отодрать ножку кровати от пола, вот что. Он рванулраз, другой, но шурупы держали намертво.