– Вот это правильно. Сорвался, с кем не бывает. Наверно,была причина. Потом расскажешь. Ты вот что, ты иди ко мне в округ служить.Перевод я организую, не проблема. Обещаю: сразу в небо отправлю. Мы сейчаснесколько новых «яков» получили, на обкатку. Золото, а не машина. Ты же леталклассно. А какой стрелок был! Мне ценные кадры пригодятся. – Он подмигнул. – Нуи тебе невредно иметь наверху мохнатую лапу. Поехали, отметим. Мне в Москвеказенную квартиру выделили, чтоб не в гостинице останавливался. По должностиположено.

– Через Лубянку проедем? – спросил Дорин, разглядывая себя взеркале.

Неужели это он? Ввалившиеся щеки, белобрысая борода,запавшие глаза, а кожа пористая, синюшная.

– Хочешь – проедем. А что там, дело какое?

Егор сделал вид, что не слышал вопроса.

– Говоришь, наглеют фрицы? Как там у вас вообще, на западе?

Они вышли из туалета. Лимузин поджидал неподалеку,ослепительно сверкая на солнце.

– Хреново. Так и роятся вдоль границы. Но приказа на боевуюготовность не было. Наоборот, строго-настрого велено не провоцировать.Проявлять бдительность, но не задираться. За пальбу по нарушителям воздушногопространства – трибунал. Но я сейчас в наркомате и Генштабе с людьми потолковал– мнения разные. Кто говорит, не сегодня-завтра дадут готовность номер один. Азамнаркома по секрету шепнул: ни хрена не будет, через недельку начинайотпускать людей в отпуска. Политика, бpaт. Не моего ума дело.

До площади Дзержинского долетели в минуту. Напротив ГэЗэЕгор попросил:

– Скажи шоферу, пусть тормознет на минутку.

Когда автомобиль остановился, Дорин вылез на тротуар. Обернувшись,сказал:

– Спасибо, Петь. Гладких тебе взлетов и мягких посадок.Увидимся.

И побежал через улицу.

Божко, высунувшись, закричал что-то вслед, но Егор лишьмахнул ему рукой.

Дел было невпроворот. Неотложных, сверхважных.

И только уже оказавшись в главном подъезде, у проходной,Дорин сообразил, что без пропуска никто его внутрь не пустит. ПозвонилОктябрьскому в кабинет – никого.

Ах да, рано еще. Ответственные работники после ночной службытолько-только спать легли. Домашний телефон старшего майора Егор не знал. Какбыть? Ждать, пока не появится кто-то из знакомых? Ехать к шефу домой, в Дом нанабережной? А если его там нет, только зря время потратишь?

От этих колебаний оживление как-то увяло, на смену емупришла неуверенность. А какие такие важные сведения намерены вы сообщить шефу,товарищ лейтенант? Что остались живы и ужасно радуетесь свежему воздуху,чистоте, свободе?

Задание вы провалили. Более того, почти месяц прослужилирадистом у немецкой шпионки. При этом саму шпионку упустили, с концами. То-тошеф обрадуется вашей высокой результативности.

Под суд тебя надо, вот что, сказал себе Дорин и совсем скис.

На работу густо шли сотрудники, время было без пяти минутдевять. Показалось и знакомое лицо – Галя Валиулина, с которой сидели в засадена Кузнецком. Скользнула взглядом по лицу Егора, не узнала. Немудрено. А он дотого пал духом, что не окликнул ее.

За Галей шли еще две женщины, обе в военной форме.Предъявили пропуска, прошли мимо контроля. Одна, с короткими черными волосами,выбивавшимися из-под пилотки, зацепилась юбкой за стойку и сердито обернулась.

Егор схватился руками за колонну.

Это была она, Вассер! В защитной гимнастерке, в сапогах, спетлицами сержанта госбезопасности.

Выругалась («Вот зараза!»), дернула юбку и скрылась заповоротом коридора.

Больше всего на свете старший майор Октябрьский не любилнеобъяснимых явлений. Заметьте, не тайн, которые вызывают желание поломатьголову и найти разгадку, а именно необъяснимостей, когда происходит то, чегоникак не может быть. И непонятно, почему.

С годами подобные казусы в его жизни встречались все реже.Октябрьский научился почти безошибочно понимать скрытый механизм любых событийи логику человеческих поступков. Тем сильнее он нервничал, когда происходилочто-нибудь, не укладывающееся ни в какие рациональные рамки.

Накануне ночью он был у Наркома с аналитическим отчетом,который готовил без малого месяц. После провала операции «Вассер», котораямогла бы дать ответ на самый главный вопрос, начальнику спецгруппы «Затея»пришлось пойти обычным путем: сводить агентурные сведения, данные армейскойразведки и показания перебежчиков, проверять и перепроверять источники – и, какговорили во времена юности старшего майора, отделять зерна от плевел.

Информация шла двумя противоположными потоками.

С одной стороны, дислокация германско-венгерско-румынскихвойск на западных рубежах СССР была завершена. Сила собрана такая, какой вистории войн еще не бывало. Разведки приграничных округов засыпали Москвупаническими донесениями: немцы готовы, вот-вот ударят.

Но стратегическая разведка, работающая в глубоком тылу, астало быть, обладающая большим охватом, доносила: в немецком Генштаберазрабатывают план по молниеносной переброске огромных масс войск и техники наюг. Имеется некий сверхсекретный план «Баязет», предусматривающий вторжение вТурцию с последующим выходом на Ближний Восток. Все части и соединения срочноукомплектовываются переводчиками – не с русским языком, а с арабским и турецким.Для этого экстренно мобилизованы студенты всех востоковедческих факультетов. Поданным Второго, контрразведывательного, управления НКГБ действия Абвера натерритории Советского Союза многократно активизировались, но в специфическомнаправлении – идет интенсивная переброска агентов в Закавказье и Среднюю Азию.Часть из них затем переходит турецкую и иранскую границу.

Нарком торопил Октябрьского с итоговым докладом, а наНаркома, само собой, наседал Вождь. Но старший майор медлил, сознавая меру ответственности.

За апрель, май и начало июня командование РККА потихонькуперебросило на Запад до 170 дивизий, однако пока их не разворачивало. Чтобыпривести соединения в полную боевую готовность, требовалось минимум 48 часов, алучше 72. Иначе огромное скопление людей, скученная техника, нерассредоточенныесклады горючего и боеприпасов будут не более чем удобной мишенью длямассированных бомбардировок и танковых рейдов.

Старшему майору была известна точка зрения Вождя.