– Джанет… – с болью сказал Алекс. – Ну зачем?

– Чтобы вы знали, с кем имеете дело, – серьезно ответилаженщина. – Их милый облик человеческих девочек – лишь каприз эволюции плюсвозможность менять ряд параметров внешности. Они ведь даже не млекопитающие,капитан! Они – теплокровные насекомые.

– Это слишком грубая аналогия.

– Ну, во всяком случае, они ближе к жукам или тараканам, чемк нам.

– Неправда. Они одинаково далеки как от людей, так и отземных насекомых.

– То, что заставляет бугриться их кофточки, капитан, это негрудки, а рудиментарная третья пара конечностей. Детенышей они кормят,отрыгивая переваренную пищу.

– При этом у них красная кровь, почти человеческие легкие исердце…

– Шестикамерное сердце!

– Ну не двухкамерное же? – Алекс почувствовал, что Джанетпорывается войти в каюту, и заговорил быстрее: – Оставим этот спор. Цзыгу нетараканы и не люди. Они – Чужие из расы Цзыгу. Да, они не испытывают к намсимпатий, а с чего бы иначе? Мы молодая и энергичная раса, отхватывающаяпланету за планетой. Пусть строят иллюзии, лишь бы не было войны!

– Согласна. – Джанет кивнула. – Отпусти меня, Алекс.

– Не делай больше подобных провокаций, Джанет. Прошу тебя.Нам ни к чему скандалы, жалобы руководству компании, ссора с Цзыгу иКа-третьим.

– Вы сожгли наши корабли, которые не смели стрелять полюдям; вы закрыли планету силовым колпаком, словно рассадник заразы; выпрополоскали мозги тем, кого оставили в живых; вам и этого мало? Теперь вымилуетесь с Чужими, которые спят и видят нас рабами!

Джанет освободила руку сильным, неуловимым движением. Алексупришлось напомнить себе, что она прошла на Эбене полный курс военнойподготовки.

– Я не жег ваши корабли. Я не вмешивался в твое сознание,сестра-спец!

– Ты ничем не лучше!

Дверь за ней закрылась. Алекс с трудом подавил желаниеударить по пластику кулаком.

Вот так. Спорь, взывай к разуму, уговаривай…

Все бесполезно, когда оживает вложенная в сознание спецапрограмма.

Алекс вошел в свою каюту, постоял, в бессильной яростисцепив руки. Потом, повинуясь безотчетному порыву, расстегнул рубашку ипосмотрел на Беса.

Чертенок не был злым, отнюдь. Чертенок смотрел грустно иосуждающе.

– Мне не легче сейчас! – выкрикнул Алекс.

В глазах Беса застыло глубокое сомнение.

– Пропади оно все пропадом… – Алекс повернулся к терминалу.– Корабль, негласное наблюдение за каютой Джанет Руэло, капитанский доступ.

Развернулся и вспыхнул экран.

Чернокожая женщина лежала на койке. Ее тело сотрясалось врыданиях, руки комкали подушку.

Будь проклят этот Эбен, будь проклята их сумасшедшая церковьРазгневанного Христа, будь прокляты генные инженеры, вложившие в Джанет приказненавидеть Чужих…

Алекс выскочил из каюты.

– Открыть, капитанский доступ.

Заблокированная дверь протестующе пискнула, и он вошел вкаюту Джанет.

За эти секунды ничего не изменилось – женщина все ещеплакала, уткнувшись в подушку. Вот сама каюта Алекса поразила. Вроде бы уДжанет почти не было вещей, но она ухитрилась совершенно преобразить унылуюстандартную обстановку. Над кроватью висело распятие – именно такое, котороепринято на Эбене – с Христом, освободившим одну руку и потрясающим крепкимкулаком. На полу у койки – маленький, но толстый коврик из разноцветных нитей,на столике – раскрытый зеркальный кейс с набором дорогой косметики. Четырефотографии улыбающихся малышей – два смуглых мальчика, две девочки – одначернокожая, другая абсолютно светлая. И еще множество крошечных, в общем-тоненужных, но сразу меняющих помещение безделушек.

– Джанет…

Она даже не подняла головы.

– Не надо. – Алекс присел рядом с койкой, положил руку навздрагивающее плечо. – Я понимаю твои чувства. И не считаю тебя совсем ужнеправой. Но все мы должны исполнять свой жизненный долг…

– Почему вы так нас ненавидите? – прошептала Джанет. –Больше чем Чужих… Мы ведь хотели счастья для всех!

– Джанет, вас никто не ненавидит, поверь. Может быть –жалеют…

– За что нас жалеть?

– Ваша психика изменена генными инженерами…

– А твоя – нет? – Джанет рассмеялась, села на кровати. –Друг-спец, ты исковеркан куда сильнее меня. Ты ведь даже любить не умеешь.

– Ну и что?

– Как «ну и что»? – Негритянка развела руками. – Глупый,глупый пилот… Ты трахаешься, испытываешь оргазм и считаешь, что в этом изаключаются отношения между мужчиной и женщиной?

– Почему же. Глубокая личная симпатия, теплые отношения…

– Засунь эту личную симпатию глубоко в теплую задницу! Да тыкуда больший урод, чем я! Мне велели ненавидеть Чужих – и я их ненавижу. Пустья тысячу раз не права, но ничего не потеряла, лишь обрела. Пусть даже я обреланенависть! Ясно? А ты, ты все потерял! Половину мира! Ким, эта бедная девочка,смотрит на тебя влюбленными глазами и волочится следом как хвостик. Ты этогопросто не замечаешь.

– Я замечаю, Джанет. Несколько часов назад мы занималисьсексом, и оба…

Джанет Руэло, палач Чужих с карантинной планеты Эбен,залилась смехом.

– Господь разгневанный! Ну как объяснить слепому цветзаката? Алекс, ты знаешь, что на Эбене пилоты умели любить?

– Глупо. Полное единство с кораблем возможно лишь приотсутствии привязанности к людям.

– Ерунда! Просто все взаимосвязано. И любовь, и ненависть.Невозможно лишить человека любви, не дав взамен хотя бы суррогата. Для пилотовэтот суррогат – слияние с кораблем, для следователей и налоговиков – экстаз отпостижения истины. Когда-нибудь и для всех остальных придумают замену.

Джанет подумала секунду и добавила:

– Кроме солдат, вероятно. Для них любовь необходима какальтернатива рабочей ненависти к врагу. Мы все были солдаты… и потому все умелилюбить.

Алекс молчал. Невозможно спорить со спецом, отстаивающимсвою специализацию. Да ведь в чем-то она и права – виртуальный мальчик Эдгартоже говорил о биохимических цепях.

– Джанет, что мы будем делать?

– Ты поверил, что раса Цзыгу вовсе не союзник людей?

– Они временный союзник, – поправил ее Алекс. – Большихиллюзий я и не строил.