Но можно было и не развивать этой темы. Можно предположить,что Джо заходил именно вчера, успокоить Бретта и забыть об этом до концапоездки. Господи, ну почему этот чертов пес должен портить им отпуск?

– Черити? Ты здесь?

– Да-да, Бесси, слышу. Он, наверное, попросил Альву кормитьего?

– Ну, я спрошу его, когда он придет. И дам тебе знать.

– Хорошо. Спасибо, Бесси.

– Не за что.

– Ладно. Всего хорошего, – и она повесила трубку, вспомнив,что Бесси не записала номер. Ну и хорошо. Она повернулась к Бретту. Не будетона ему лгать. Но…

– Твой отец вчера заходил к Альве. Наверное, попросил егонасчет Куджо.

– О, – Бретт радостно посмотрел на нее. – Но ты же неговорила с самим Альвой?

– Его нет. Но Бесси сказала, что известит…

– А она не записала номер, – слышалось ли в его голосеподозрение? Или это ей казалось?

– Ничего, я сама позвоню им утром, – быстро сказала Черити,надеясь, что это закроет тему на некоторое время.

– Папа был у них на той неделе, – настаивал Бретт. – Может,миссис Торнтон перепутала день.

– Я думаю, не настолько она глупа, – но мы можем ещекому-нибудь позвонить.

– А кому?

– Ну, допустим, Милликенам.

Бретт с удивлением взглянул на нее.

– Хотя вряд ли, – согласилась Черити. Прошлой зимой Джо и ДжонМилликен поругались по поводу платы за какую-то мелкую работу, которую Джосделал для него. С тех пор они не общались. Хотя Черити пыталась перекинутьсясловом с Ким Милликен, дочерью Фредди, но та не удостоила ее ни слова, словносама не была первостатейной шлюхой, побывавшей чуть ли не под всемистаршеклассниками Касл-Рокской школы.

Ей пришло в голову, что они живут в настоящей изоляции, иона почувствовала легкий страх. Никто им не поможет.

– Ничего, – сказал тихо Бретт. – Он может поесть лопухи илиеще что-нибудь.

– Послушай, Бретт. Я позвоню Альве завтра утром и попрошуего сходить туда. Обещаю тебе.

– Хорошо, мама. Только не забудь.

Тут в комнату заглянул Джим-старший.

– Я иду в бильярд. Не желаете со мной?

– Я желаю, – сказал Бретт. – Только покажите, где это.

– А вы, Черити?

Черити улыбнулась.

– Нет, спасибо. Что-то не хочется.

Бретт с дядей ушли. Она осталась сидеть на диване, глядя нателефон и думая о ночном хождении Бретта.

«Куджо больше не голоден».

Она неожиданно вздрогнула. «Завтра обязательно разберусь сэтим», – пообещала она себе. Так, или иначе. Или нужно возвращаться ипозаботиться обо всем самой. Она обещала Бретту.

Вик снова позвонил домой в десять вечера. Никто не отвечал.Он опять попробовал в одиннадцать и ждал очень долго, но к телефону опять никтоне подошел. В десять он начал волноваться, а после второго звонка уже порядкомиспугался.

Роджер спал. Вик набирал номер в темноте, слушал и вешалтрубку тоже в темноте. Ему было одиноко и страшно, как в детстве. Он не знал,что ему делать и что думать. В уме снова и снова вертелась простая фраза: «Онасбежала с Кемпом, она сбежала с Кемпом, она сбежала с Кемпом».

Все говорило против этого. Он вспоминал все, что они сДонной сказали друг другу, тщательно проигрывая в уме все фразы и интонации. Уних с Кемпом все кончено. Она велела ему поискать другую дуру. Ничто непредвещало их повторной встречи.

«Разрыв не означает невозможности примирения», – произнесего ум мрачный вердикт.

Но где же Тэд? Она же не могла забрать его с собой? По еесловам, Кемп был чрезвычайно вспыльчив, и Вик предполагал, хоть она и неговорила, что в тот день между ними разыгралась какая-нибудь дикая сцена.

«Поступки людей иногда не предсказуемы».

Ум – вернее, его ревнивая, подозрительная часть, – находилаответы, на все, и в темноте самые дикие ответы обретали убедительность.

Он словно балансировал между двумя видениями: Кемпом извонящим в их пустом доме телефоном. Она могла попасть в аварию. Может быть,они с Тэдом в больнице. Что-нибудь сломали. Конечно, в этом случае, кто-нибудьобязательно сообщил бы ему – но в темноте эта успокаивающая мысль неуспокаивала его.

И он снова обратился к другой возможности: сбежала с Кемпом.

Среди возможных противовесов этой теории один наполнил егобессильной злостью. Что если они решили остаться у кого-нибудь на ночь, забывпредупредить его? Было уже поздно звонить их знакомым и спрашивать.

Можно, конечно, позвонить шерифу и попросить его занятьсяэтим, но не излишняя ли это перестраховка?

«Нет», – сказал его ум.

«Они оба лежат с перерезанным горлом, – сказал ум. – Ты всевремя читал про такое в газетах. Даже в Касл-Роке такое случалось. Вспомни проФрэнка Додда».

«Сбежала с Кемпом», – твердила другая его часть. В полночьон позвонил еще раз, и новая неудача окончательно наполнила его предчувствиембеды. Кемп, убийцы, грабители – неважно. Беда есть беда.

Он бросил трубку и включил свет.

– Роджер, вставай.

– Угу, ммм… – Роджер прикрыл глаза рукой, заслоняясь отсвета.

– Роджер!

Роджер открыл глаза и уставился на часы.

– Ты что, среди ночи…

– Роджер… – он поперхнулся. – Роджер, уже середина ночи, аДонны с Тэдом нет дома. Я боюсь.

Роджер сел и поднес часы к самому носу, чтобы убедиться.Четыре минуты второго.

– Может, они где-нибудь заночевали? Элсия с девчонкамииногда остаются на ночь у Салли Петри, когда меня нет. Она нервничает, когдаодна в доме.

– Она бы позвонила, – при свете идея, что Донна могласбежать с Кемпом, представлялась абсурдной, и он даже не верил, что еще недавнопочти согласился с ней.

– Позвонила? – Роджер еще плохо соображал.

– Она знает, что я звоню домой по вечерам. Могла позвонить вотель и передать мне, если бы собиралась к кому-нибудь. Разве Элсия не звонит?