- Сейчас будет цирк, приготовься, - сама она протирала очки, чтобы лучше видеть. Уши, чтобы лучше слышать, она чистить не стала - наверное, уже сделала это дома.

Я спросила ее:

- А кто эта девушка, не знаешь?

- Одна из ее студенток. За ней ходит всегда их целая толпа, но все они какие-то ущербные.

Я редко бывала в Центре и мало встречалась с Ириной Матвеевной, знала только, что она гениальный патопсихолог; и еще слышала, что вокруг нее собирается странная компания. Еще год назад Светлана говорила мне, что мы с ней нашли бы общий язык - на почве одинаковой любви к несчастненьким. Мне эта ее фраза тогда не понравилась: в голосе ее звучала ирония, она явно имела в виду: обе вы - убогие, с комплексом неполноценности, и потому у вас общие интересы. Уж у кого комплексов нет, так это у Светы! Тем не менее она оказалась неправа: мы с Ириной Матвеевной не сошлись, что-то в ней меня отталкивало, и до меня наконец стало доходить - что именно.

Г.Н. очень любезно поздоровалась с И.М., как будто она и не прервала ее на полуслове, и предложила ей усаживаться. Та села, но тут же бросилась в наступление:

- Извиняюсь за опоздание, но я только что из женского отделения. В нашем Центре, у вас под самым носом, Галина Николаевна, совершенно здоровых людей записывают в сумасшедшие и запирают в палатах для буйных! И только потому, что пациентка не пошла навстречу бесстыдным желаниям доктора, нарушившего клятву Гиппократа, ее запихивают в психушку!

- О чем ты говоришь, Ира? - голос Г.Н. звучал совершенно естественно, но губы подергивались, как будто она сдерживала смех.

После эмоционального Ирининого рассказа послали за Верой К. и ее лечащим врачом. Вера К. произвела на всех одинаковое впечатление - перед нами была бредовая больная. Она так подробно и открыто рассказывала о разнообразных ощущениях в своих половых органах, что мне стало даже неудобно. Потом, в отсутствие пациентки, все, кроме Ирины и ее молчаливой ассистентки, согласились, что девушка находится именно там, где ей следует находиться в данный момент, и Богоявленская распорядилась увеличить ей дозу психотропных препаратов. Но Ирина так просто не сдалась, а потребовала пригласить Веру К. еще раз. Ей пошли навстречу, и несчастная девушка снова подверглась допросу, на этот раз роль следователя взяла на себя сама Ирина Матвеевна:

- Вера, кто прислал тебя сюда?

- Доктор Орбелян.

- Почему?

- Он сказал, что не сможет меня избавить от болей в матке, что только здесь меня вылечат.

- Он тебя осматривал?

- Да.

- Как осматривал? Как гинеколог?

- Да, попросил раздеться и лечь на кушетку. (Легкий шум в зале.)

- Он тебя трогал при этом руками?

- Да.

- А где это было? В его кабинете?

- Нет. В какой-то квартире. Там еще по стенам были развешены плакаты с голыми мужчинами - и на них показаны всякие точки, в том числе и на половых органах.

Ирина издала торжествующий вопль, а я внутренне похолодела, но как раз в эту минуту в кабинет со словами:

- Вы меня искали, Галина Николаевна? - вошел Вилен.

Он был совершенно спокоен и даже улыбался; думаю, он уже некоторое время подслушивал под дверью - иначе как ему удалось бы выбрать для своего появления столь подходящий момент!

Больную девицу увели, и Г.Н., скрывая довольную улыбку - она явно наслаждалась пикантной ситуацией, - поведала Вилену, в чем его обвиняют.

Вилен пожал плечами и ответил:

- Я могу понять Александру Владимировну, пользовавшую Веру в стрессовом стационаре, которая не перевела Веру на лечение в большую психиатрию, а просто ее выписала. Но за последнее время состояние больной резко ухудшилось, и она сама просила избавить ее от болезненных симптомов…

- Ты подлец, - набросилась на него Ирина, - ты пытался воспользоваться беззащитностью юной неопытной девушки, чтобы ее совратить, а когда тебе это не удалось…

- Ирина Матвеевна, а откуда вам это известно? - левая бровь Вилена удивленно поползла вверх, что придало его мартышечьему лицу лукаво-торжествующее выражение.

- Откуда? Да она сама нам только что рассказала, как ты ее заставил раздеться и лечь на кушетку…

- Ирина Матвеевна, если бы вы только слышали, что Вера рассказывала мне о вас! Как она жила в вашей квартире на Кузнецком мосту вместе с двумя другими девушками, как вы укладывались спать и чем вы там все вместе занимались… Но я же прекрасно понимаю, что все это - бред, и поэтому не придавал ее словам никакого значения.

Мгновение стояла мертвая тишина, потом кто-то не выдержал и прыснул, и тут же раздался гомерический хохот. Смеялись до слез все, начиная с Г.Н., и в этом дружном хохоте как-то затерялся звук захлопнувшейся за Ириной двери.

Мы долго не могли успокоиться и потом расходились, вытирая слезы. Мне удалось поймать Вилена на лестнице:

- Признайся, ты ведь приводил к себе эту девицу. Это ведь в твоей квартире по стенам развешены плакаты со схемами иглоукалывания.

- Понимаешь, Саша, она прилипла ко мне как банный лист, и я никак не мог от нее отделаться…

- Как ты был неосторожен, Вилен!

- Спасибо еще раз за предупреждение. Но загнать меня в угол никакой старой лесбиянке не по зубам!

Цирк, да и только!»

И так, моя сестра сделала все, чтобы предупредить Вилена о грозящей ему опасности и легко простила ему нарушение врачебной этики - это уже что-то!

«9 апр. (1986), среда. Обычные неприятности: позавчера у меня было дежурство - как назло, не удалось поспать ни минутки. После него я не ушла домой, на что имею полное право по советскому трудовому законодательству, а осталась в отделении. К трем часам я уже падала с ног, но сдуру осталась до четырех, заполняла истории болезни - Сучк. сказал, что ожидается тотальная проверка. И надо ж было такому случиться: в приемную привезли возбужденного больного. Позвонили мне: дежурного психиатра на месте не оказалось, Евгений Яковлевич, совместитель из диспансера, немного задерживался. Я отказалась идти на вызов - просто уже ничего не соображала. Через пять минут, когда я уже надевала пальто, мне позвонила разъяренная Аришина (зам. главного. -Л.Н.) и в приказном порядке велела идти в приемное. Была бы на моем месте моя младшая сестричка - она просто бы послала ее к чертовой матери! Ну а я произнесла: «Извините, я не в состоянии это сделать» - и положила трубку. Вчера на пятиминутке под руководством Сучк. меня прорабатывала общественность, потом меня вызвала к себе В.Ю. (Аришина) - и сегодня уже моя фамилия висит на доске приказов - выговор, правда, не строгий! «За неисполнение должностных обязанностей, выразившееся в отказе выполнить срочный вызов» - хорошо хоть не за нарушение врачебного долга. Самое смешное, что Сучк., по должности меня распекавший, в конце дня подошел, похлопал по плечу и сказал: «Не бери в голову, пошли всех к едрене фене». А как это сделать? Я понимаю, что веду себя глупо - но плачу!