— Вряд ли. У Альки, кроме меня, близких подруг не было.

— На это он и рассчитывает.

— Вот гад… а с виду приличный человек.

— Все они такие…

— Кто «они»? — удивилась я.

— Приличные эти. А вы, бабы-дуры, вечно на всякуюпоказуху ловитесь.

— Это не про меня. Я ловлюсь только на прекрасную душу.Одна такая как раз сидит рядом.

Пашка хмыкнул, покосился на меня, после чего уставился надорогу молча, чем очень меня порадовал.

Мне требовалось подумать. В Пашкиных умозаключениях,безусловно, что-то было. По крайней мере, многое стало ясным. Я-то считала, чтоза мной охотятся убийцы Сережи, и терялась в догадках, потому что это глупо,раз алмазы они не нашли. Теперь все встало на свои места. Миша и не думал меняубивать, во всяком случае, сейчас. Убедившись в том, что алмазов в машине братанет, он логично заключил, что они могли быть в моей машине. Однако меня спуталис Алькой, а ее «Ауди» с Витькиным «Фольксвагеном». Ничего там не нашли, и тогдаМиша появился у меня в роли несчастного родственника, с намерением узнать,какое я ко всему этому имею отношение. То, что меня упорно кто-то пыталсяприкончить, видимо, сильно его удивило: повод для этого был лишь у убийцСережи, то есть у него самого, а он-то точно знал, что на меня не покушался. Немог он предугадать, что Алька исчезнет и все так перепутается. Выходит, неповезло ему.

— Мне кажется, что ты прав, — вслух сказалая. — Очень похоже, что Самохин… в общем, Алька исчезла, а теперь онзаметает следы.

— Тут такое дело. Мальчишки, когда вошли в лес,заметили еще одну машину, вроде бы ее в кустах прятали. Когда «Форд» Самохинапролетел мимо, машина как будто поехала к деревне. Они не видели, но слышали:шум удалялся в ту сторону. Тачка импортная, но какая точно, не разглядели, толи «Опель», то ли «Фольксваген».

— У Сережи был «Опель», — сказала я. — Но онне мог прятаться здесь в это время, а потом оказаться на дороге из Нижнего.

— Теоретически мог. «Опель» — тачка скоростная, австретились вы с ним не так далеко от города. Здесь сорок километров, да тампятьдесят, получается сущая ерунда. Хотя машина эта вполне может не иметьникакого отношения к нашему делу. Кто-то ехал с бабой, свернул в кусты, потомдальше отправился. Нормальная ситуация…

— Для тебя, конечно, — съязвила я.

— Я-то здесь при чем? — вытаращил он глаза.

— Ты у нас большой любитель приставать на дорогах кженщинам.

— Я пока только к одной пристал и столько уженатерпелся…

— Но ведь были и положительные стороны? —забеспокоилась я.

— Были, — подумав, согласился он. — Иногда…Хотя ты могла бы и побольше расстараться, чтоб, значит, создать настроениемужчине и все такое, а я особого трудолюбия в тебе не вижу, сплошной эгоизм.

— Если ты не заткнешься, я расстараюсь и откушу тебеухо, — прошипела я.

— Надо спокойнее воспринимать критику, — скроилмерзкую рожу Пашка.

Тут мы въехали в город, и он, слава богу, заткнулся.

— Что дальше? — задала я вопрос.

— Дальше ты сидишь в машине, нет, лучше ляг, чтоб тебяне было видно, а я отправлюсь за необходимыми сведениями.

— Может, мне залезть на дерево?

— В городе на дереве ты будешь выглядеть странно, ноесли хочешь…

— Куда ты пойдешь за сведениями? — решила я прекратитьглупую перепалку.

— К хорошему человеку. Пословицу слышала: «Не имей сторублей, а имей сто друзей»? А ты действительно ляг, заодно выспишься, я уйдучаса на два. Только сначала пожевать зайдем, у меня от игры в сыщиков жуткийаппетит появился.

Мы заехали в кафе, то ли позавтракали, то ли пообедали,потом Пашка ушел добывать сведения, а я по его совету уснула. Вернулся он нечерез два часа, а ближе к вечеру. Я прочитала книжку, купленную в киоске,оголодала и костила его на чем свет стоит, подозревая, что это очереднаяидиотская шутка. Однако Пашка выглядел чрезвычайно серьезным.

— Самохин точно был на даче, один из охранников этоподтвердил. То есть не то, что был на даче, подтвердил, а то, что уезжал.Отсутствовал час. Явился дерганый и сразу стал заботиться об алиби.Соображаешь? Не хочется тебе это говорить, но он скорее всего любовницуукокошил. Поскандалили, ну и под горячую руку… Такое сплошь и рядом. Потом,конечно, перепугался…

— Подожди, ты говоришь, он отсутствовал час. Отсюда додачи минут двадцать пять езды, в городе полно светофоров — не разбежишься.Двадцать пять плюс двадцать пять — пятьдесят минут. Когда они успелипоскандалить?

— А вот это мы выясним.

— Пусть в милиции выясняют.

— То, что парень дружку сказал, в ментовке он ни за чтоне повторит. Ему еще здесь жить… Сейчас Самохин сказался больным, отправился насвою дачу, тридцать километров от города. Поехали.

— Прямо вот так и поедем? — удивилась я.

— Прямо не получится, на даче наверняка есть охрана.Все вопросы будем решать на месте.

Мне ничего не оставалось, как согласиться с ним.

Дача Самохина выглядела средневековым замком: круглая башня,стрельчатые окна, красный кирпич. Забор и ворота соответствовали, не хваталотолько рва и подъемного моста через него.

— Да, — присвистнул Пашка, а я покачала головой:

— Скажи на милость, зачем человеку такая дача? Осадувыдерживать или он собирается в ней третью мировую войну пересидеть?

— Может, он в детстве любил «Айвенго»?

— А ты?

— Что я?

— Любил «Айвенго»?

— Само собой. Видаков тогда не было и ощущался большойдефицит романтизма.

Я внимательно посмотрела на своего напарника, или кем он мнетам доводился. Пашка в ответ хмыкнул и сказал, впрочем, без обиды:

— Думаешь, я совсем дурак?

— Ты не производишь впечатление человека, который вдетстве читал «Айвенго».

— В свободную минутку я поведаю тебе о своей жизни,это, я тебе скажу, такая штука… Ладно, обойдем крепость по кругу, может, чегоувидим.

Мы обошли и ничего не увидели, по крайней мере я. Пашкавернулся к машине, достал из багажника бинокль и полез на дерево.