Так… Слева в редколесье мелькнуло передвигавшееся бесшумнопятно. Разработчики комбинезонов-лохмашек свой хлеб ели не зря – Мазурпрекрасно знал, откуда появится обреченный, но не мог его заметить до самогопоследнего момента.

Оказавшись почти напротив утеса, Сидоров (в полном соответствиис приказом бежавший, не оглядываясь по сторонам) задержался на миг, озираясь,свернул в кустарник, ловко раздвигая высокие корявые ветки. Что, если там его ивозьмут? Нет, сомнительно – один-единственный человек, откровенно спешащий насудно… Пропустят на «Жемчужину», не могут не пропустить…

Пропустили. Сидоров, с автоматом за спиной, показался изкустарника – пятясь, тащил по песку черную резиновую лодку. Столкнул ее наводу, заработал короткими веслами, держась так естественно, что у постороннегонаблюдателя не могло возникнуть и тени подозрений. Мазур ощутил комок в горле,глядя, как весла без всплеска погружаются в спокойную серую воду.

Лодка быстро достигла «Жемчужины», прошла вдоль борта иостановилась у вывешенного трапа широких деревянных перекладин, нанизанных наканаты. Примотав к нижней ступеньке конец веревки, Сидоров ловко перепрыгнул натрап и в два прыжка оказался на теплоходе. Постоял несколько секунд –пятнистая, буро-зеленая фигура, вся покрытая обвисшими ленточками-лохмашками,короткий автомат висит глушителем вниз – быстрыми шагами прошел по нижнейпалубе, распахнул белую дверь и исчез внутри…

Мазур перестал дышать. Секунды тянулись, как геологическиепериоды, широченная серая Шантара казалась застывшей, как полоса бетона,неумолчное сорочье стрекотание куда-то отодвинулось, пропало, не воспринималосьсознанием…

Взрыв! Иллюминаторы поблизости от двери, в которой скрылсячеловек-приманка, со звоном вылетели спустя миг после того, как озарилисьизнутри ослепительной вспышкой, наружу метнулась туча осколков, перемешанных сбурым дымом, вода меж теплоходом и берегом вскипела сотней крохотныхфонтанчиков, вся подернулась рябью и тут же вновь стала гладкой. Эхо прозрачнымкомом прокатилось над рекой.

Стиснув зубы, Мазур не отрывал глаз от теплохода. Из двухбезобразных дыр с рваными краями, оставшихся на месте иллюминаторов, ещевыползали последние струйки дыма, и кто-то страшно закричал внутри – протяжно,воюще, от нестерпимой боли. Подтолкнув локтем Смита, Мазур указал ему вправо –там, шумно продираясь сквозь кустарник, ломили напролом два автоматчика впятнистом, в шлемах-сферах, обтянутых маскировочной сеткой и торчащими из ячеекеловыми веточками, бежали прямо к берегу. Остановились над водой, один, судя пожестам, порывался включить рацию, другой, озираясь, его удерживал. Так-то, невыдержали…

Все. Кошке ясно, что напоролись. Мазур положил руку Смиту наплечо, сжал на миг пальцы, тряхнул. Тот кивнул, не отрываясь от пулемета, наощупь отыскал и придвинул к себе запасные рожки. Он так и не спросил, сколькоему держаться, вообще не спросил ничего – все прекрасно понимал, не зря Мазуруважал этих ребят, даже когда резал их под водой в старые времена…

Всех до единого ему все равно не положить, для души осталасьразве что парочка гранат, однотипных с той, у которой успел вырвать чекуСидоров за миг до того, как его скрутили.

Мазур побежал вниз по склону, лавируя меж деревьев. Рядом,скупо выдыхая, несся американец. Не останавливаясь, они миновали сбившихся вкучку диверсантов. Мазур, повернув голову, распорядился вполголоса:

– Вперед! Аллюр!

…Первую пулеметную очередь, хоть и приглушенную расстоянием,они еще успели услышать.

Для понимающего человека нет зрелища печальнее и нелепее,чем диверсионная группа, вынужденная метаться меж точками отхода. Все мгновеннолетит к черту, когда начинается охота – опасность может нагрянуть со всехтрехсот шестидесяти румбов, нельзя быть уверенным ни в чем, весь окружающий мирстановится враждебным, враз оборачиваются чужими и земля, и небо… Одно утешает:когда приходится нестись сломя голову, длинными перебежками с коротенькимипромежутками на отдых, совершенно нет времени лелеять пессимистические мысли.Некогда думать. Сосредоточься на том, чтобы уберечь глаза от веток, следи,чтобы не подвернуть ногу, – иначе получишь пулю в ухо от своих же – дапоглядывай, не появится ли по сторонам или впереди кто-то из комитета поторжественной встрече…

Цепочку возглавлял майор Прагин, временами поднимавший кглазам компас и очередной изыск пытливой конструкторской мысли – графическийпроцессор, черную коробочку размером с большой портсигар, где на экранчикевысвечивались нужные маршруты вкупе с привязкой к местности. За такую штучку продалибы душу дьяволу многие путешественники прошлого, она и впрямь была неоценимымпомощником, но, увы, не могла показать возможные засады и прочие схожиесюрпризы. И уж тем более – растолковать, какое из звеньев цепочки оказалосьслабым.

Именно так. Вполне возможно, Джен не ошиблась ночью, кто-топослал вслед за «Жемчужиной» самолет или вертолет – все равно, это можнообъяснить исключительно утечкой информации на каком-то этапе. Они с Глаголевымтакой вариант обсуждали заранее, но одно дело – с карандашиком в рукахпросчитывать версии и варианты и совсем другое – убедиться на опыте, что кто-тоиз облеченных доверием предал твою группу, как последняя сука, еще на старте…Когда до финала тебе еще далеко.

Майор, Мазур не мог не оценить по достоинству, вел группувеликолепно, расчетливо переходя с бега на размашистый шаг, давая передышкуименно так, как сделал бы сам каперанг. Все за то, что они достигнут«точки-два» даже раньше расчетного часа, – если бы не собственные слабыезвенья…

В первую очередь, конечно, Джен. Девочка спортивная и недохленькая, старалась изо всех сил, но сразу видно, что ей такие концыдавненько не приходилось отмахивать. Автомобиль – бич человечества вообще иАмерики в частности. Она держалась, однако все чаще сбивалась с шага, спотыкалась,налетала на бегущего впереди – то ли Петрова, то ли Джонса, сорвала на бегузеленую вязаную шапочку, сунула в карман, обеими руками ослабила у горлазавязки комбинезона, что ей не особенно и помогло. Не было времени снимать снее бушлат и бронежилет, единственное, что смог сделать Мазур, – догнатьИванова, хлопнуть по плечу и показать на девушку Тот кивнул, подхватил Джен подлокоть и целеустремленно повлек, словно опытный «дед» салагу-первогодка, невыдержавшего темпов марш-броска…

Как ни крути, а придется делать незапланированный привал.Обогнав всех и оказавшись рядом с майором, Мазур выдохнул:

– Тормози! На пару минут!

– Вперед! – отмахнулся тот, выпучив дикие глаза.

– Тормози, говорю! Девка сдает! Загоним же!

Бесшумно и яростно прошевелив губами – вслух материться ужене было сил – майор с маху остановился, кругообразно взмахнул правой рукой надголовой. Аккуратная цепочка сбилась в кучу. Люди, ловя каждую секунду отдыха,плюхнулись, кто где стоял, но отрешаться от всего сущего не спешили: заглатываявоздух полной грудью, держали автоматы наизготовку, целя в окружающее зеленоебезмолвие. Справа вздымалась над тайгой лысая вершина сопки. Майор показалМазуру зеленую точку на экранчике процессора, потом ткнул пальцев в сопку.Мазур понятливо кивнул – с маршрута не сбились, и то хлеб…