Есть такая штука – топографическая тупость. Это нечто сродниболезни, которой всегда заболевала в больших городах писательница АлёнаДмитриева, а также ее альтер эго – Елена Дмитриевна Ярушкина (таково былонастоящее имя нашей героини). Впрочем, еще неведомо, кто был альтер эгодругого, и у Елены Ярушкиной, и у Алёны Дмитриевой имелись на сей счет своидиаметрально противоположные мнения, которые мы сейчас исследовать не станем,ибо они не имеют к происходящему никакого отношения. Но вернемся к топографическойтупости. Ею страдает масса народу, особенно когда попадет на лоно, так сказать,природы. Оттого люди и теряются в лесах. Но есть особый разряд этих, назовем ихтак, блудил и блудилок. Они свободно ориентируются в лесах, а вот в городах ихвоистину леший водит. Вернее, городовой. Алёна принадлежала к их числу и,снисходительно прощая себе неумение ориентироваться как в мега-, так и вминиполисах, гордилась своим талантом не заплутать в лесной чаще. Ну вот,видать, и сглазила…

Положив банку с дневником Николь под дуб и благополучновернувшись на шоссе, она собиралась свернуть в лес с дороги и через поля выйтина трассу Мулян —Нуайер. И уже повернула было к лесу, однако резкоостановилась, вспомнив, что здесь уже бывала два года назад и выходила куда надо,однако пролегала просека не где-нибудь, а мимо той полянки, на которой стоялзаброшенный вагончик электриков. Не то чтобы Алёна могла предположить, чтокто-то там тупо сидит в засаде и ждет ее. Но даже подумать о том, чтобы пройтимимо того вагончика, было тошно. Поэтому она вернулась на шоссе и побежала наСен-Жорж дальше, высматривая еще какую-нибудь просеку, по которой можнопересечь лес. Таковой не встретилось, однако вскоре она обнаружила, что дорогараздваивается, и если правая ветка идет по указателю на Сен-Жорж, то левая –как раз в том направлении, какое требовалось Алёне.

Она повернулась и пошла, радуясь тому, что дорогаасфальтированная, не надо пробираться по сырым, скользким после недавних дождейпросекам. Неведомо почему слово «дождь» зацепило ее сознание и засело в нем,как заноза. Алёна посмотрела на небо – пасмурно, однако дождем не пахнет, скорооблака разойдутся и настанет хрустальный, ясный день. Думала она, думала, нотак и не поняла, при чем же тут слово «дождь», что в нем такого… особенного.

В размышлениях она и не заметила, как асфальт кончился.Теперь Алена шла по грунтовой проселочной (такие, вообразите, во Франции тожеесть!) дороге – опять же среди полей. Ну что ж, проселок оказался плотноутрамбован, идти было удобно, однако напрягало одно: вместо того чтобыподниматься к трассе, дорога почему-то шла с небольшим уклоном.

Правда, вскоре проселок выровнялся, и еще минут десять Алёнабодро трусила между стенами спелой кукурузы. Ужасно захотелось есть, онасорвала початок и хотела прожевать несколько зерен, однако они оказались немолочно-мягкие, а уже перезрелые. «Эту кукурузу даже варить часа три, неменьше, – почему-то обиделась Алёна, – где ж ее сырую-то есть?!» Впрочем, ясно,что ни варить, ни сырую есть ее никто не станет, потому что она вся пойдет насилос. Дня через два-три здесь застрекочут комбайны – и вскоре вместо кукурузыбудут лежать по всему полю аккуратные брикеты. Потом приедут машины, увезут их,и поле останется чистым, голым, будет просматриваться из конца в конец…Оставалось только пожалеть, что уборочный процесс еще не совершился и стеныкукурузы так плотно ограждают путь, что через них ничего не видно. Ну, делатьнечего, кончится же когда-нибудь поле!

Кончиться-то оно кончилось, однако дорога плавно перетекла врощу, и теперь по обе стороны ее тянулись кусты ежевики. Ну и превосходно,потому что ежевика оказалась спелая и крупная, она сама сваливалась в ладоньпри малейшем прикосновении, и Алёна оцарапалась всего ничего, в двух или трехместах.. Алёна с удовольствием подкреплялась, но ежевика не малина, ее много несъешь, и скоро она оставила приятное занятие. Шла себе и шла, пытаясьпроникнуть взором за заросли, но нет – стены леса стояли плотно.

Что за черт? Куда она забрела?

Так первый раз явилась у нашей героини мысль, что она моглазаблудиться и не лучше ли вернуться. Но Алёна Дмитриева была существом весьмасамоуверенным, а потому эта здравая мысль в ее голове не задержалась. И так шлаАлёна да шла… а потом дорога вдруг резко повела под уклон, чего быть никак немогло. То есть не могло быть с дорогой, ведущей на то шоссе, куда хотелапопасть Алёна.

Значит, на шоссе она не попадет…

Последняя мысль заставила ее тревожно оглянуться, а в тосамое мгновение над верхушками деревьев показалось солнце, и Алёна окончательноутвердилась в догадке, что заблудилась. Иди она правильно, солнце оказалось быслева, а сейчас оно светило ей в затылок.

Вернуться?

Вернуться можно, конечно… В любое другое время Алёна,наверное, так и поступила бы, однако сейчас где-то там, на шоссе Мулян –Сен-Жорж, маячили жуткая Селин Дюбоннез и ее не менее жуткий подручный вкрасной каске и на мопеде, а встречаться с ними Алёне ни за что не хотелось,вот уж нет. Поэтому она покорилась судьбе и пошла дальше, уверяя себя в том,что все, что ни делается, делается к лучшему (старая и никогда ей ненадоедавшая песня!).

Косогор делался все круче, иногда кроссовки скользили потраве, которая так и сверкала от росы. Иногда Алёна останавливалась, чтобыумыться (как известно из сказок, роса – лучшее средство для сохраненияневянущей красоты), иногда набирала в горсть и пила ее, как воду. Ноги у неесовершенно промокли, но это уже не имело значения. Вокруг смыкался лесневероятной красоты – роскошный дубняк, боярышник и кое-где березы. Чистый,нарядный, какой-то праздничный лес без всякого плюща. Вдруг при дороге появилсятранспарант, извещавший, что Vieux Chвteau, стало быть, Старый Замок, вкилометре пути.

Какой еще Vieux Chвteau?!

Алёна снова обернулась и с тоской посмотрела на гору. Нет,тащиться обратно – безумие. Лучше уж в Vieux Chвteau, где бы тот ни находился.

Пройдя еще метров сто она оказалась на очень красивом мостучерез очень красивую реку. А вон и шато – на высокой-превысокой горе. Странно…замок кажется знакомым… Знаменитое déjб vu, что ли? Она бывала здесь впрошлой или позапрошлой жизни?

И тут Алёна замерла перед новым придорожным щитом – замерлав полном недоумении и в ступоре перед собственной топографической тупостью.

«Нуайер-сюр-Серен» – вот что было там написано.

Нуайер… То есть она вошла в Нуайер с другой стороны?!

Получается, так.