И все же Алёна еще не вполне верила своим глазам. Толькооказавшись на знакомых улицах и площадях, носивших самые причудливые названияна свете (здесь улица Королевской Тяжести, площадь Малых Винных Прогонов,площадь Хлебного Рынка, площадь Соляных Чердаков и много подобного), опознав,так сказать, окрестности, вполне убедилась в случившемся. И Алёна не безоблегчения перевела дух. Теперь понятно, где она находится. Ну что ж, совсемдаже неплохо – внезапно очутиться в Нуайере. Сейчас она зайдет в магазин и купит…

Нет, в магазин она не зайдет и ничего не купит, потому чтокошелек с собой взят не был. Шопинг на сегодня не предусматривался. Так чтоситуация – глупей не придумаешь.

Над ее головой что-то заскрежетало, и раздался тяжелый удар,словно из пушки выстрелили. Алёна сначала содрогнулась, а потом сообразила –бьют знаменитые часы собора Сен-Мартин. Они отбивали каждые пятнадцать минут, иАлёне всегда в первую минуту казалось, что жители Нуайера должны непременнопомешаться от беспрерывного оглушительного боя. Однако никто почему-то немешался, более того – она и сама через минуту переставала слышать бой часов.Такие вот тут, в Нуайере, творились невероятные чудеса!

Однако сколько же времени отметил старый Сен-Мартин? Алёнапосмотрела на свои наручные часы и медленно зажмурилась. Потом так же медленноснова открыла глаза, посмотрела на цифеблат, надеясь увидеть что-то другое, нето, что в первый раз.

Толку мало. Часы ее по-прежнему показывали 8.45.

Ничего себе! Вот так прогулочку она себе устроила благодарясвоей топографической тупости! Сейчас ей следовало бы подходить к Муляну… Этакдомой она доберется только через час самое раннее, ведь надо еще взобраться нагору, что займет полчаса, не меньше.

Разве что такси нанять? Денег нет, но можно ведь заплатитьуже дома, в Муляне. Где тут могут дислоцироваться нуайерские такси? Наверное,около автовокзала.

И тут Алёна кое о чем вспомнила… вспомнила и, как принятовыражаться, вздрогнула. Письмо, которое лежит на ее подушке! Осталось десятьминут до того, как проснется Марина и потащится будить Танечку, а заоднозаправлять Алёнину постель. Надо немедленно позвонить и предупредить, чтобы онани в коем случае не читала письмо! Ее же, бедную, удар хватит!

Алёна выхватила из кармана шортов телефон – и чертыхнулась,увидев пустой дисплей. Ну да, здесь, в низине между гор, не принималобольшинство сетей…

И все же нужно позвонить как можно скорей. Откуда? Да спочты! Где тут почта? Ага, вон там, между бистро и буланжерией, то естьбулочной. При мысли о тех вкусностях, что продаются в буланжерии, желудок Алёнытоскливо сжался. Ладно, потерпи, голубчик. На обратном пути накормим тебя дикимвиноградом, который свешивается со стен придорожных усадеб. Он не такойсладкий, как тот, который на пути в Самбур ты привык есть, но все же очень даженичего. Можно насобирать яблок с придорожных яблонь, а на склоне растут грецкиеорехи. Так что переходим на подножный корм. А то буланжерия, понимаешь… Ишь,чего захотела! Худеть надо, матушка. Худеть всегда, худеть везде, худетькруго́м!

Но сначала – на почту.

Алёна вбежала в дверь и увидела Клер, ту самую почтальоншу,которая неустанно водила свой желтый, перечеркнутый черной полосой фургончик повсем окрестным деревням, развозя газеты и письма. Клер сидела на табурете, еламаленькие, какие-то особенно аппетитные круассаны и запивала их кофе. Кроменее, в помещении никого не было.

Клер молча – она жевала – кивнула Алёне: здрасьте, мол, сава?

– Бонжур, – пробормотала Алёна. – Извините, можно отсюдапозвонить? У меня портабль не берет, а позвонить нужно просто очень, оченьсрочно!

Клер все так же молча, продолжая жевать, махнула куда-то застойку, и Алёна, пройдя туда, увидела точно такой же черный эбонитовый аппарат,какой стоял на камине тетушки Маргарет и по какому она вчера говорила сбестелесным угрожающим голосом. Предположительно – с Селин Дюбоннез. Рядомлежал справочник – толстенный желтый телефонный справочник, и у Алёны даже рукипохолодели, когда она увидела, что это справочник всего округа, от Тоннера иМонбара до Труа и Дижона. Она мгновенно открыла нужные страницы с перечнемабонентов Муляна, пробежала пальцем по строкам. На букву Б – Брюн. Собраласьуже звонить, но вовремя остановилась: Марина сейчас еще наверху, ей нужнозвонить на мобильный.

Пальцы привыкли набирать номер, нажимая на кнопки, а ненакручивая диск, однако Алёна все же кое-как справилась с непосильной задачей.Марина тотчас ответила.

– Марина, ты мою постель еще не заправляла? – почти заоралаАлёна, услышав ее сонное «алло».

– Да нет, заспалась что-то, и девчонки еще спят. А что такоес постелью? Ты вообще где?

– Я нечаянно заблудилась и сейчас в Нуайере, – отрапортовалаАлёна. – Раньше чем через час никак не смогу вернуться, уж извини. Жаль, денегни сантима, не смогу в магазин зайти, чтобы наши запасы пополнить. Слушай, уменя к тебе просьба. Я там на подушке забыла кое-какие наметки к романчику, такты их не глядя положи под подушку, ладно? Не читай, это пока еще так…творческий бред.

Марина с уважением молчала. Алёна затаила дыхание. Онапросто-таки слышала ее молчание и чуяла ее уважение через полтора десяткаразделявших их километров. Можно было не сомневаться, что Марина и глазком незаглянет в творческую лабораторию подруги.

Слава богу, что остались еще на свете такие умненькие,благоразумненькие, воспитанные и тактичные барышни. Алёна после подобного предупреждениявсенепременно полезла бы в бумаги и прочла бы их от строчки до строчки. Марина– не полезет. Можно выдохнуть.

Алёна выдохнула, а потом перелистнула страницу справочника.Буква Д. Вниз по столбцу фамилий… Дюбоннез Селин. Мулян. И номер телефона…Ничтоже сумняшеся записала его в память своего мобильного телефона и торопливозахлопнула справочник, услышав какое-то движение за спиной.

Оказывается, Клер наливала кофе во вторую чашку.

– Хотите? – спросила она. – И круассаны еще есть. Мне с нимивсе равно не справиться, Жако, наш буланже, очень много положил. Да высадитесь, садитесь, у вас, наверное, ноги отваливаются после пробежки.

Отказаться не нашлось сил. Алёна с невероятным наслаждениемопустилась на стул, вытянула усталые ноги (они еще не отваливались, но былиочень близки к тому), откусила разом половину круассана и запила огромнымглотком очень горячего и очень сладкого кофе с молоком. Вот только прямо сейчасвыяснилось, что она, оказывается, больше всех напитков на свете любила кофе смолоком!