Но эта темнота, которую он и Сюзанна скорее чувствовали, чемвидели, не имела никакого отношения к числу девятнадцать. И требовалось отнятьшесть, чтобы понять, что происходит. И впервые Роланд поверил, что Каллагэнговорил правду.

— Черный Тринадцатый, — вырвалось у него.

— Что?

— Он перенес нас сюда, отправил в Прыжок, мы чувствуем, чтоон вокруг нас. Ощущения не совсем такие же, какие я испытывал, когда леталвнутри розового шара, но схожие.

— Ощущения неприятные.

— И шар неприятный. Черный Тринадцатый, по всем признакам,самое ужасное, что сохранилось на земле со времен Эльда. Впрочем, я уверен, чтоРадуга Мэрлина существовала задолго до…

— Роланд! Эй, Роланд! Сюзи!

Они подняли голову и, несмотря на то, что чуть раньше он серьезноопасался встречи с Эдди, теперь испытал безмерное облегчение, увидев не толькоЭдди, но и Джейка с Ышем. Они стояли дальше по улице, в полутора кварталах.Эдди замахал рукой. Сюзанна ответила тем же. Роланд схватил ее за предплечье,прежде чем она сорвалась с места и побежала. Такое желание у нее точно было.

— Береги ноги, — предупредил он ее. — А то подхватишькакую-нибудь инфекцию и перетащишь на ту сторону.

Они сговорились на быстром шаге. Эдди и Джейк, оба обутые,кинулись им навстречу. Роланд видел, как пешеходы освобождали им путь, непосмотрев на них, даже не прерывая разговоров, потом заметил, что это не совсемтак. Навстречу ему за руку с матерью шагал малыш, не старше трех лет. Так вот,женщина ничего не заметила, а у малыша, когда Эдди и Джейк пробегали мимо,широко раскрылись глаза… а потом он протянул руку, словно хотел погладитьсеменящего за Джейком Ыша.

Эдди обогнал Джейка и добежал до них первым. Остановилсяперед Сюзанной, в изумлении вытаращился на нее.

— Ну? Что скажешь, сладенький? — нервно спросила она, как умужа спрашивает жена, вернувшаяся домой с совершенно новой прической.

— Если что и изменилось, то к лучшему, — ответил Эдди. — Впрочем,я и так тебя любил. Но ты счастлива, и я этому только рад. Господи, ты теперьна дюйм выше меня!

Сюзанна увидела, что так оно и есть, рассмеялась. Ыш обнюхаллодыжку, которой не было, когда он видел эту женщину в последний раз, и тожерассмеялся. Смех этот сильно смахивал на собачий лай, но все поняли, что Ышсмеялся.

— Мне нравятся твои ноги, Сюзи, — комплимент Джейка, в своюочередь, понравился Сюзанне, отчего она вновь засмеялась. Но мальчик этого незаметил, уже повернулся к Роланду. — Ты хочешь взглянуть на книжный магазин?

— А там есть, что посмотреть?

Лицо Джейка затуманилось.

— В общем-то, нет. Он закрыт.

— Я бы лучше взглянул на пустырь, если мы успеем попастьтуда до того, как придет пора возвращаться. И на розу.

— Не болят? — спросил Эдди Сюзанну. Он очень уж пристальносмотрел на нее.

— Они прекрасно себя чувствуют, — смеясь, ответила Сюзанна.— Прекрасно.

— Ты выглядишь иначе.

— Еще бы! — она пустилась в пляс. Прошло много месяцев с тойпоры, когда она в последний раз танцевала, но переполняющий ее восторг взначительной степени компенсировал отсутствие практики. Женщина в деловомкостюме, помахивающая брифкейсом, чуть не столкнулась с группой оборванныхстранников, потом резко взяла в сторону, обходя их. Настолько резко, чтоступила с тротуара на мостовую. — Еще бы! Я же теперь с ногами!

— Совсем, как в песне, — буркнул Эдди.

— Что?

— Неважно, — ответил он и обнял за талию. Но Роланд опятьзаметил его изучающий взгляд. «При удаче копать глубже он не станет», — подумалстрелок.

Так и произошло. Эдди поцеловал Сюзанну в уголок рта,повернулся к Роланду.

— Так ты хочешь увидеть знаменитый пустырь с еще болеезнаменитой розой? Что ж, я тоже хочу. Показывай дорогу, Джейк.

7

Джейк повел их по Второй авеню, остановившись лишь раз,чтобы они могли взглянуть на «Манхэттенский ресторан для ума». В этом магазиненикто не жег попусту электричество, так что увидели они только темные витрины.Не было и черной доски с меню, на которую хотелось взглянуть Роланду.

Прочитав его мысли, как бывает у людей, которые делят кхеф,Джейк сказал: «Должно быть, он меняет меню каждый день».

— Возможно, — не стал спорить Роланд. Вгляделся в витрину,но увидел лишь темные полки, несколько столов, стойку, упомянутую Джейком, закоторой старики пили кофе и играли в «Замки», в версии этого мира. Смотреть нена что, но что-то чувствовалось, даже сквозь стекло: отчаяние и ощущениепотери. Будь это запах, подумал Роланд, он был бы горьким и затхлым. Запахомнеудачи.

Или радужных грез, которые так и не реализовались. Там, гдестоял такой запах, Энрико «Утес» Балазар всегда мог добиться своего.

— Насмотрелся? — спросил Эдди.

— Да, — кивнул стрелок. — Пошли.

8

Для Роланда восьмиквартальная прогулка по Второй авеню, отпересечения с Пятьдесят четвертой до Сорок шестой улицы, стала путешествием встрану, в существование которой до сего момента ему верилось с трудом. «А скольстранным все это должно казаться Джейку?» — подумал он. Нищий, который просил уДжейка четвертак, ушел, но ресторан, перед которым он сидел, «Чав-чав»,остался. На углу Второй авеню и Пятьдесят второй. Кварталом дальше им попалсямагазин пластинок, «Башня выдающихся записей». Он еще работал, часы надголовой, высвечивающие час и минуты белыми кружками, указывали, что сейчасвосемь часов и четырнадцать минут. Из открытой двери лилась громкая музыка.Гитары и барабаны. Музыка этого мира. Она напомнила ему священную музыку серых,которую он слышал в Ладе. «Почем нет? — подумал Роланд. — В каком-то смысле этотот же Лад». Насчет этого он нисколько не сомневался.

— Это «Роллинг стоунз», — пояснил Джейк, — но не та песня,которую я слышал в тот день, когда увидел розу. Та называлась: «Разрисуй всечерным».

— Но эту ты тоже знаешь? — спросил Эдди.

— Да, знаю, но не могу вспомнить название.

— Мог бы и догадаться. Она называется «Девятнадцатый нервныйсрыв».

Сюзанна остановилась, посмотрела на мальчика.

— Джейк?

— Он прав, — кивнул тот.

Эдди тем временем поднял газету, лежащую, у железнойрешетки, перекрывающий дверную арку рядом с музыкальным магазином. Тетрадку«Нью-Йорк таймс».