Как сказал адвокат, единственная возможность избавиться отМарка — но не от его детей — появлялась только в том случае, если бы жилецоказался международным террористом, торговцем наркотиками или маньяком-убийцей,но надеяться на это не приходилось. Что же касалось случаев нанесения егособственности серьезного ущерба, то и в этом случае Куп мог рассчитывать толькона материальную компенсацию. Выселить же младших Фридменов насильно неосмелился бы ни один суд.

Впрочем, никто на его собственность не покушался.

С того дня, когда Куп застал Джейсона на своем крыльце, непроизошло ровным счетом ничего, что он мог бы поставить новым жильцам в вину.Ни сломанных деревьев, ни разбитых стекол, ни утопленных в бассейне кошек Куптак и не увидел, однако тревожное чувство не покидало его. Он был убежден, чторано или поздно произойдет нечто ужасное, и не ошибся.

Неприятность случилась в одно из воскресений, когда Алексбыла у Купа. Они еще спали, когда со стороны бассейна послышался страшный шум,мгновенно разбудивший их. Казалось, там собралась толпа людей и все ониодновременно кричат, шумят, смеются. От громкого рэпа звенели стекла, и Алекс,прислушавшись к словам песни, не сдержала улыбки — стихи были не особенноцеломудренными, но очень забавными. В них говорилось о слишком важных взрослыхи о том, что думают о них дети, и Алекс поняла, что они адресованы Купу.

— О господи!.. — простонал Куп, приподнимая головунад подушкой. — Что там происходит?! Извержение вулкана?

Цунами? Землетрясение?..

— Похоже на день рождения, — предположила Алекс и,сладко потянувшись, крепче прижалась к Купу. Чтобы освободить выходные иприехать в «Версаль», ей пришлось отработать несколько смен подряд, но она обэтом не жалела.

Куп постепенно приспосабливался к ее графику, и ему было такхорошо с Алекс, как ни с одной женщиной до нее.

И Алекс было с ним просто и легко, несмотря на солиднуюразницу в возрасте. Правда, когда однажды Куп признался, что ему уже семьдесят,Алекс всерьез задумалась об их дальнейших отношениях, но прошло несколько дней,и беспокойство покинуло ее. С Купом было легко и весело, ни с одним из своихровесников Алекс не было так хорошо. Она чувствовала себя женщиной — любимой ижеланной.

— Должно быть, снова инопланетяне, — пробормоталКуп, и голос его предательски дрогнул. — У бассейна приземлилась еще одналетающая тарелка.

В последние три недели он изредка замечал в парке Джейсона иего сестру, но они не причиняли ему никакого беспокойства. Очевидно, Марк умелдержать их в узде. Купу было невдомек, что это заслуга не столько Марка,который по-прежнему много работал, сколько Паломы, проводившей с детьми большуючасть дня.

Куп, выбравшись из постели, выглянул в окно.

— Этот грохот слышно, наверное, даже в Чикаго. Господи,Алекс, да их тут не меньше сотни!.. — Он беспомощно оглянулся на нее, иАлекс тоже подошла к окну. Сто не сто, но не меньше двадцати подростков собралисьу бассейна и прекрасно проводили время.

— Да, самая настоящая тусовка, — подтвердилаАлекс. — Похоже, у них какой-то праздник. Может, и в самом деле деньрождения или что-то вроде того…

На нее это зрелище не произвело никакого впечатления.

Скорее наоборот — Алекс было приятно смотреть на веселящихсяподростков. После страданий и смертей, которые она так часто видела в клинике,Алекс отдыхала душой, глядя на здоровых, энергичных, полных жизни детей. Но Купне разделял ее чувств, он был вне себя и еле сдерживал свое раздражение.

— У инопланетян не бывает дней рождений, Алекс, —сказал Куп. — Они вылупляются из яиц или из икринок и сразу же летят наЗемлю, чтобы перепортить и переломать все, что только попадется им на глаза. Яуверен, что эта банда была послана сюда специально, чтобы забросать окурками ибитым стеклом мой чудесный голубой бассейн, сломать изгородь, сложить из неекостер и зажарить меня над огнем.

— Хочешь, я схожу к ним и попрошу сделать музыкупотише? — с улыбкой спросила Алекс. Она видела, что Куп по-настоящемустрадает. Он привык к упорядоченной, спокойной, комфортной жизни, а музыка,которая доносилась до них, мучила его слух. В ней не было ни малейшего намекана гармонию и красоту, к тому же магнитофон играл, пожалуй, действительночересчур громко.

— Буду премного тебе обязан, — пробормотал Куп и,закрыв створки поплотнее, отступил от окна. — Не вызывать же полицию, всамом деле…

Алекс надела шорты и майку, сунула ноги в сандалии и,пообещав приготовить по возвращении завтрак, ушла. Куп отправился в душ, чтобыпривести себя в порядок и успокоиться. Он всегда старался выглядеть безупречно,хотя Алекс и уверяла его, что после сна он выглядит намного лучше, чембольшинство мужчин после парикмахерской.

Это действительно было так, и Алекс даже немного завидовалаКупу. Сама она после сна обычно выглядела не лучшим образом: припухшие глаза,на щеке — следы от подушки. К счастью, на ее стороне была молодость, поэтому,когда Алекс вышла к бассейну, чтобы попросить Марка сделать музыку потише, онасама была похожа на очаровательного, заспанного подростка.

Марк сидел в шезлонге, закрыв глаза и подставив лицо солнцу.Девочки в ярких разноцветных бикини собрались вокруг Джессики, они шептались,хихикали и поглядывали на мальчиков, которые демонстративно не обращали на нихвнимания. Джейсон сидел по шею в воде и пытался организовать игру в Марко Поло[8].

Подойдя к Марку, Алекс тронула его за плечо, и он открылглаза.

— Привет! — сказал он. — Где ты пропадала? Яне видел тебя целую вечность! — Марк уже было решил, что Куп и Алексрасстались, но никаких других женщин около Купа тоже не наблюдалось.

— Работала, — коротко объяснила Алекс. — Чтотут у вас?

Чей-нибудь день рождения?

— Нет, просто Джесс решила собрать своих друзей, чтобыотпраздновать возвращение в Лос-Анджелес. Она так рада, что вернулась… — Маркнемного помрачнел. — Представляешь, дети со мной уже три недели, но они досих пор не желают разговаривать с матерью. Только вчера, когда Дженнетпозвонила, Джейсон согласился взять трубку и сказать ей пару слов.Представляешь, что он ей сказал?!

— Представляю. — Алекс покачала головой. — Онначал рассказывать, как ему здесь хорошо и как он счастлив, что уехал.Правильно?

— Ты угадала! — Марк удрученно кивнул. — Но яне могу на него за это сердиться. Им было нелегко в Нью-Йорке. Слава богу, заэто время они не разучились веселиться.

— Кстати о веселье, — осторожно заметилаАлекс. — Мне не хотелось бы вам мешать, но Куп считает, что музыка играетслишком громко. Ты же знаешь, он терпеть не может шума. Не могли бы выприглушить звук?

При этих словах Марк слегка вздрогнул, потом болезненносморщился. Он только сейчас сообразил, что громкая музыка не могла непобеспокоить Купа. Сам он почти не обращал на шум внимания — раньше дети частоприглашали к себе друзей, и Марк просто привык к галдежу, громкому смеху инесдержанным выкрикам. Но это было давно, когда они жили в собственном доме иникому не могли помешать.