Но Купа определенно радовало то обстоятельство, чтоматериально Алекс от него не зависит. Его нежелание создать семью отчастиобъяснялось именно тем, что он чувствовал себя обязанным содержать жену насобственные средства, а между тем его финансовые обстоятельства никогда неотличались стабильностью. Правда, после удачно сыгранной роли у него появлялисьбольшие деньги, но это, как правило, было ненадолго. Куп тратил деньги слегкостью — так уж он был устроен, а некоторые из женщин, с которыми онвстречался, обходились ему весьма недешево. Но к Алекс это не относилось. Онабыла богата, независима, и впервые за много лет Куп начал задумываться о том,что ничто не мешает ему связать свою судьбу именно с этой женщиной. Сначала этимысли были смутными, неясными, да и никаких конкретных сроков Куп себе неставил, однако сама перспектива брака уже не пугала его так сильно, как раньше.К своему собственному удивлению, Куп несколько раз ловил себя на мысли, какхорошо бы они могли устроиться в «Версале», хотя раньше он бы предпочелпокончить с собой, чем жениться. Но теперь, когда он встретил Алекс, семейнаяжизнь представлялась ему тоже привлекательной.

Рядом с Алекс он многое воспринимал иначе. Так он и сказалей, в очередной раз поцеловав под волшебной мексиканской луной.

— Я не знаю, Куп, мне кажется — я еще не готова, —ответила она откровенно. Алекс любила его и не хотела ввести в заблуждение,дать беспочвенную надежду. Она действительно была не готова к браку, отчастииз-за своей работы, отчасти из-за печального опыта с Картером. Она все ещестрашилась нового разочарования.

— Я тоже, — шепнул он в ответ. — Но, покрайней мере, когда я думаю о браке, меня больше не бросает в дрожь. Для меняэто большое достижение!

Алекс была рада, что они оба проявляют одинаковуюосторожность и не хотят спешить. В особенности это касалось Купа, который нетолько никогда не был женат, но и отрицал самую возможность подобного«несчастного случая», как он со смехом объяснял ей еще две недели назад.

Когда Алекс спросила, почему он не женился. Куп сказал, чтоеще не встретил подходящей девушки, ради которой он готов был решиться на стольопасный эксперимент. Но теперь ему начинало казаться, что он такую девушкунашел.

Алекс казалась ему человеком, с которым можно прожить бок обок всю жизнь и не разочароваться. А о том, сколько ему еще отпущено лет, Купдаже не задумывался.

Они провели волшебный уикенд и вернулись в Лос-Анджелеспосвежевшие и счастливые. Им очень не хотелось расставаться, и Куп спросилАлекс, не хочет ли она поехать к нему?

— Мне бы этого очень хотелось, — ответила Алекс,немного подумав. — Но мне кажется — я не должна…

Ей все еще не хотелось спешить. Она боялась, что можетслишком привыкнуть к Купу, а потом что-то произойдет, что-то снова пойдет нетак.

— Я буду скучать по тебе, — добавила она, чтобыутешить Купа.

— Я тоже, — ответил Куп, и это были не пустыеслова. Он знал — ему действительно будет ее не хватать. После выходных,проведенных с Алекс, он чувствовал себя совершенно другим человеком.

Он сам отвез Алекс домой и отнес ее сумки в квартиру.

Куп еще ни разу здесь не был и испытал самое настоящеепотрясение. Повсюду валялись использованные халаты и больничная униформа, книгипо медицине были сложены стопками прямо на полу, в крошечной ванной комнатке небыло ни ковриков, ни занавесок — только голый кафель, сверкавший больничнойчистотой. Мебели в квартире тоже практически не было. Это был не дом впривычном смысле, а самое настоящее «место для спанья», как называла его самаАлекс. В своей квартире она практически не жила — не готовила, не принималагостей, не читала — и лишь приезжала сюда на несколько часов в сутки, чтобывыспаться и принять душ.

— Господи, Алекс, да ведь это настоящая казарма! —воскликнул Куп, разглядывая оклеенные простенькими обоями стены и голуюлампочку под потолком. — Не могу поверить, что это — твой дом!

Сама Алекс казалась ему изысканной, утонченной, аристократичнойнатурой, и он не ожидал увидеть ничего подобного. Комнаты для ночлега набензозаправках — и те выглядели во сто раз уютнее, но обвинить Алекс внеряшливости у него не повернулся язык. Он знал, что она хотела стать врачом —это была ее цель, которой Алекс отдавала все свои силы и время. Куп готов былпоспорить на что угодно, что ее крошечный кабинет в больнице обставлен иприбран куда лучше, чем эта так называемая квартира.

— Мне кажется, я знаю, что тебе нужно сделать,Алекс, — сказал он с самым серьезным видом. — Облить всю эту свалкубензином, бросить спичку, а самой переехать ко мне…

Но Куп знал, что его слова она, скорее всего, воспримет какшутку. Алекс была слишком осторожной и независимой, чтобы совершить подобныйрешительный шаг.

Эту ночь Куп провел у Алекс, на ее слишком узкой для двоих ижесткой койке. В шесть утра она уехала на работу, а Куп вернулся к себе. Но неуспел он переступить порог «Версаля», как ему стало ясно — ему очень не хватаетАлекс, и он хотел бы, чтобы она была с ним всегда.

Еще никогда ни одна женщина не будила в нем подобных чувств.

Когда Палома увидела выражение лица Купа, она былазаинтригована. Он выглядел так, словно влюбился в молодую докторшупо-настоящему, и это удивило Палому. Значит, подумала она, у него все-таки естьсердце.

После обеда у Купа было назначено несколько деловых свиданийи съемки для обложки «Джи-Кью». Он вернулся домой только в шесть вечера и сразупозвонил Алекс, но она не смогла даже подойти к телефону. Куп знал, что ейпредстоит отработать две смены подряд — такова была цена их мексиканскогоуикенда, и впервые подумал о том, на какие жертвы идет Алекс ради встреч с ним.

Он как раз устроился в библиотеке с бокалом шампанского ипоставил на проигрыватель любимый компакт с записями Эллы Фицджеральд, когдаего слуха достиг какой-то странный звук. Звук доносился откуда-то со стороныпарадного крыльца и напоминал не то треск пулемета, не то серию короткихвзрывов. Куп бросился к окну.

Сначала он не увидел ничего странного. Только потом Купзаметил на лестнице какого-то подростка и даже ахнул от возмущения.Несовершеннолетний хулиган спускался на скейтборде по мраморным ступенькам инаконец приземлился на вымощенную каменными плитами площадку перед параднымвходом. Взяв скейтборд под мышку, он снова взбежал на лестницу и начал всесначала.

Куп в ярости ринулся вниз. Выбежав в вестибюль, он рванулпарадную дверь и выскочил на крыльцо. Эта лестница из белоснежного мрамора былапредметом его особой гордости: ее построили в 1918 году по желанию Веры Харпер,и с тех пор на ней не появилось ни одной щербинки, ни одного темного пятнышка.А юный бандит со своим скейтбордом мог испортить ее в течение нескольких часов.

— Эй ты! Что ты здесь делаешь?! — рявкнулКуп. — Убирайся отсюда живо, не то я вызову полицию. Как ты вообще сюдапопал? Это частное владение, посторонним здесь находиться нельзя!