И тут я, здоровенная дура, заревела у него на плече,полностью признав свою вину.

— Я же говорил, все кончено. Тебе больше не из-за чеговолноваться. А теперь пошли к машине. — Он взял меня за руку, помогспуститься по ступенькам, открыл дверцу и начал освобождать от газет какой-топредмет, стоявший на заднем сиденье. Это была… колыбель — прекрасная, простовеликолепная старинная колыбель из темного полированного дерева, покрытого тонкойрезьбой.

— Ох, Крис… — Тут я снова заревела.

— Ну а теперь из-за чего слезы?

— Ох, Крис…

— В Стоктоне сегодня был аукцион, и я захотел сделатьтебе сюрприз. Нравится?

— Ох, Крис…

— Это я уже слышал. Перестань, дурочка. Улыбнись-ка! Нувот. Так-то лучше.

— Давай помогу…

— Нет, мэм. Ваше дело носить то, что будет лежать вколыбели, а ее я сам отнесу. Лучше дверь придержи, — сказал он и сталкарабкаться по ступенькам с колыбелью в руках.

— Смотри не сломай! — Я настежь распахнула дверь.

— А ты смотри не перестарайся, — улыбаясь, заметилон и опустил колыбель на пол.

— Крис… Знаешь что? Ты изменился.

— И ты тоже.

Мы посмотрели друг другу в глаза и поняли, что это правда.

Следующие два дня прошли спокойно. Сэм по утрам уходила в школу,а Крис запирался в студии наверху, заканчивая какое-то дело. К ленчу онспускался, и мы проводили вместе полчаса, а потом я отправляла Сэм в парк, гдеона играла с детьми под наблюдением воспитательницы. У нас начал складыватьсяопределенный распорядок дня, и это мне так нравилось, что о большем и мечтатьне приходилось. В четверг во время ленча я сказала Крису, что хотела бысъездить в город за покупками.

— Что ты хочешь купить?

— Свадебное платье.

— Перестань дурачиться, Джиллиан. Ты серьезно?

— Серьезно. Хочу купить себе что-нибудь новенькое.Надоело ходить в старье.

— У тебя уже есть новенькое: ребенок… Разве в секцияхдля беременных стали торговать свадебными платьями?

— Крис, ну пожалуйста… Нужно же мне что-то надеть!

— Какой цвет ты предпочитаешь? Может быть, красный?

— Крис! Уж лучше бы я ничего не говорила!

— Нет, почему же. Пожалуйста. Это твое дело. И твоясвадьба.

— Ну, и твоя тоже. Но я хочу прилично выглядеть, а мненечего надеть.

— Прилично выглядеть? Перед кем это? Ты что, гостейпригласила?

— Еще нет, но я как раз хотела поговорить с тобой обэтом…

— Нет, Джиллиан, ни под каким видом. Мы сходим с тобойв магистрат и распишемся. Без всяких свидетелей. Черт побери, можешь надетьвсе, что хочешь, но никаких гостей. Я настаиваю. — Вид у него при этом былвесьма решительный.

— О'кей, любимый, о'кей. Только не сердись.

— Я не сержусь… — Однако лицо Криса по-прежнемуоставалось раздраженным. Он вернулся к себе на чердак, а я принялась мытьтарелки.

Наступил мертвый час. Когда Сэм уснула, я оделась иподнялась в студию, чтобы предупредить Криса об уходе.

— Чем тебе не нравится это?

— Что «это»?

— То, что надето на тебе.

— Крис, я не могу выходить замуж в черном. Ради бога,это же не похороны. Ты обещал…

— Знаю, знаю. Ладно, иди и купи себе вуаль, котораяприкроет твои… эти… Знаешь, такую с пластмассовыми вишенками. — Кажется, кнему вернулось хорошее настроение. Он посмеивался. Когда я закрыла за собойдверь, Крис во все горло запел: «Вот грядет невеста».

— Не сходи с ума, Кристофер! — Но он запел ещегромче.

Я решила устроить себе настоящее путешествие: припарковаламашину на стоянке у Юнион-сквер и отправилась в магазин Мэгнина. Во всех еговитринах красовались купальники, а внутренние помещения больше напоминалиНью-Йорк, чем Сан-Франциско. Там можно было одеться с головы до ног. Я сноваоказалась за тридевять земель от Сакраменто-стрит.

Я подошла к лифту и принялась искать табличку с надписью«Товары для будущих матерей». Лифтерша посмотрела на меня, улыбнулась исказала:

— Шестой…

Я не стала возражать, но с улыбкой переспросила:

— Товары для новобрачных?

У нее тут же вытянулось лицо. Я засмеялась и велела отвезтименя на шестой этаж.

— Простите, я решила, что вы имеете в виду…

Меня снова разобрал смех. Да, леди, именно это я и имела ввиду.

Секция товаров для будущих матерей выглядела столь же уныло,как и во всех других местах, и я прошла мимо кронштейнов с вешалками, такничего и не подыскав. Ткани казались ужасными, цвета безобразными, все платьябыли или с вытачками над животом, или с завышенным поясом… В общем,отвратительно.

— Чем я могу вам помочь?

— Моя сестра выходит замуж. Свадьба будет оченьскромная, поэтому я не хочу выглядеть слишком заметно. — Казалось, этообъяснение полностью удовлетворило продавщицу.

Мы перебрали все и остались с носом. Черное исключалось,белое исключалось, красное тоже не годилось, и я совершенно пала духом. Вдругпродавщица предложила:

— Может быть, вам подойдет платье с накидкой? Мы тольковчера получили новую партию. Очень хорошо сшитые светло-серые платья.

Серое? На свадьбу? И зачем мне еще одна накидка?

Но тут вынесли чудесное нежно-серое платье с длиннымирукавами, идеально прямое, с пуговицами сверху донизу, воротником стойкой иширокими манжетами; никаких поясов, никаких вытачек над животом, только большиекосые карманы с обеих сторон. Пуговицы были обтянуты той же серой материей, анакидка была гладкая, простого прямого покроя, с тоненьким золотым хлястиком.Платье выглядело божественно. А если к нему надеть бабушкины жемчуга, черныетуфли и…

— Сколько?

— Сто сорок пять… — Ого! Ну и черт с ним. Свадьбабывает раз в жизни, а это платье я смогу надеть снова. Накидку вообще можноносить отдельно.

— Я беру его.

— Очень хорошо. Оно на вас прекрасно смотрится. Ваш мужбудет доволен.

— Да, конечно. — Может быть… Но сто сорок пятьдолларов? Ничего, на такую покупку у меня денег хватит. Это я и пыталасьвнушить себе по дороге домой. Когда я вошла, Крис и Сэм ели на кухне мороженое.

— Что ты купила, мамочка?

— Новое платье.

— Дай посмотреть!

— Не раньше субботы. Через два дня.