— Спасибо, — сказала она торопливо. — Ясчастлива, что это не только возможно, но и… близко. И когда-нибудь и я…

— Это случится раньше, — заверил он, — чемдумаете. Я планирую немного повояжировать на яхте, хотите покататься?

Тигги и Мрак вроде бы беседовали на своем крае стола, Тиггиухаживала за ним еще старательнее, самые лакомые кусочки запихивала прямо врот, а Мрак делал зверскую рожу и кусал за пальцы, но тут оба умолкли иповернули к ним головы.

Виктория сказала еще поспешнее:

— Да, конечно же, да! Если только не буду помехой.

— Тогда собирайтесь, — сказал он. — Полчасавам хватит?

Она удивилась:

— На что?

— Ну, собрать все ваши баночки с кремами для загара, отзагара, при загаре, мазями, бальзамами, спреями…

Ее глаза засмеялись.

— Шутите? Нет лучше одежи, чем бронза мускулов исвежесть кожи! Разве что купальник бы… но могу и без него.

Он сказал после паузы:

— В вашей комнате их целый набор. Пока вы спали, ихпривезли с материка. Точно по вашим с Тигги размерам. Целый ворох.

Она покачала головой:

— Не заметила…

— Не там искали, — заверил он. — Проверьтевсе шкафы.

Тигги взвизгнула:

— Ага, на яхте! У вас есть и яхта? Мрак гордо выпятилгрудь.

— Разве мы не плейбои?

Они исчезли, даже не стали убирать посуду, собаки помчалисьза ними. Мрак откинулся на спинку кресла, заржал довольно:

— Неужели решил поплавать, как человек?

— Нет, мы с Викторией в самом деле помешаны на работе.Просто хочу посмотреть ее в другой обстановке. Все-таки она… гм…

Мрак подсказал:

— Типичный зачеловек?

— Пока только трансчеловек, — поправилОлег, — но, конечно, зачеловеком станет сразу же, как позволятвозможности. Это сперва будет дорого, потому мы с тобой и помогаем потихоньку,а заодно смотрим, что в ней меняется. Вернее, меняется ли отношение к тем, ктоне удостоился чести… Ведь одни богатые бедных ненавидят и готовы истребить, адругие готовы все состояние отдать. И еще тревожно, что она уже не принадлежитникому. Ни народу, ни нации, ни клану, ни вере, ни идеологии.

На лице Мрака проступила озабоченность. В доиндустриальномобществе над человеком довлели такие общие понятия, как род, племя, клан,принадлежность к определенной вере, к какому-то народу, в индустриальнуюприбавились еще и такие, как они тоже руководили, заставляли поступать вопрекижеланиям, ибо напоминали о Долге, о Необходимости, об Обязанности чему-тоследовать, чего-то придерживаться, что-то защищать всеми фибрами души, вплотьдо самопожертвования.

В постиндустриальном началось размывание этих критериев.Нет, началось еще раньше, но сейчас это приняло массовый характер. Если раньшечеловек с какими убеждениями, так сказать, рождался, с теми и умирал, то сейчасв течение жизни он успевает побывать, образно говоря, и революционером имонархистом, глобалистом и алармистом, сторонником спасения китов и адептомистребления всякой живности на планете.

— Хорошо это или плохо, — проговорил он, —Другой вопрос, но по зрелому размышлению, ты уж извини, по-моему, все-такихорошо. Человек успевает быстрее проходить линьки, проскакивает по ступенькамна новый этаж, подолгу не задерживаясь на каждой, тем более — неостанавливаясь. К тому же человек отказывается от каких-то чешуек быстрее, чемотказывался раньше, принимает новые установки, но и они не врастают намертво вего плоть и кровь, все открыто для пересмотра в сторону лучшего, для изменений.Согласен?

— Согласен, — ответил Олег кисло. Посмотрел нанего пристально. — Странно, что такое говоришь ты. Я больше предпочел быот тебя услышать о приверженности традициям.

— Предпочел бы или ожидал?

— И то и другое. Ожидал — понятно, а предпочел бы…

Мрак прервал:

— Потому что заготовлен хороший пинок? Извини, что разочаровал.Мне-то твои страхи понятны, но другим объяснять будет потруднее… Если бы япридерживался верности Отечеству, я должен за родную Неврию всем пасти рвать!Или не было тогда Великой Неврии?

— Никакой не было, — информировал Олег,морщась. — Вот видишь! Даже Неврии не было. А я тогда кто?..

Но хоть топор я носил? Носил!.. Так что же, и сейчас стопором ходить?

Олег сдвинул плечами.

— Ты носил секиру, а не топор. И носил, кстати,довольно долго. Не одно столетие. Да и я, насколько помню, так привык кволчовке, что ходил в ней еще и во времена Киевской Руси и в битве приГастингсе.

— Ну и что? Тогда жизнь не менялась тысячи лет. Телегивсе те же, коровы такие же, подковы… Правда, раньше подков не было вовсе. Такчто же, в угоду традициям коней не ковать? Пусть копыта сбивают?.. Нет, мы нетолько отказались от старых одежд, но и поняли, что отказываться надо, иначестанем такими чучелами! Но нынешний народец все еще цепляется за традиции, ищетв них защиту от свежего ветра перемен. Страшно, Олег, людям! А с такимипонятиями, как род, клан, нация, народ, вера в Бога… в своего, не какого-то тамкатолического, протестантского, кальвинистского или реформаторского, да ещеплюс... и человеку уже намного легче, для него обозначен узкий коридор, не надоискать дорогу в бескрайнем поле, где дуют чужие ветры.

Олег вздохнул:

— То-то и беда, что человеку нужно куда-то и кому-топринадлежать. Когда я был феодалом…

— Ты ж был королем! Он поморщился:

— Всякий раз одно название. На Руси самый захудалыйкнязь в те века имел войско в сто раз больше, земли тоже раз в сто, но всеравно — князь! А там король с одним-единственным замком и тремя деревушками…Так вот, тогда крестьянам было достаточно принадлежать мне, а я обеспечивал имзащиту. От всего. Но чем больше человек становился свободен, тем больше онинстинктивно искал точек опоры. Уже недостаточно только религии, надо было ещепринадлежать к особому клану или цеху, хотя бы башмачников, а потом там жеформировались гильдии, дворянства, политические партии… И вот сейчас все этолетит в тартарары! Человек — свободен!

Мрак кивнул, потянулся, зевнул, с удовольствием хрустнувсуставами.

— Как ни страшно, но от этой блип-культуры неоткажутся. Сейчас кто ни возьмет в руки пульт управления телевизором, тут женачинает давить на все кнопки по очереди. Дойдет до конца, снова начинает поновой. Или смотрит до рекламы, а потом пошел-пошел-пошел… Заметил, даже Тигги,на что уж овечка, и то скачет по каналам, как белка? Потому даже по нашимжвачникам стараются все новости всобачить в одну-две строчки, чтобы успелипрочесть, увидеть, услышать. В Интернете тоже не больше абзаца, а кто вдругвосхочет прочесть подробнее, ну вдруг да найдутся такие чудаки, то кликни, таместь и поразжеваннее для тугодумов. Вообще все новости теперь стараются вбитьпрямо в заголовок! Умному, мол, достаточно. Не указывается, с какой классовойпозиции понимать освещаемый факт.