— Они переселяются оттуда? Ищут жизненного пространства?

— Это человеческие термины. Они просто контактируют. Ксчастью, мы успели предотвратить их широкое проникновение в нашу галактику. Намповезло, что мы живем «на окраине» и перехватили первые же корабли фангов.

— А не проще ли слетать в их галактику сейчас? И уничтожить,пока фанги не стали развитой цивилизацией?

Маэстро улыбнулся.

— Сергей! Они стали развитой цивилизацией! Это в основномпотоке истории. Это уже случилось. Не забывайте — мы с вами сейчас в прошлом.

— Не забываю, Маэстро. Кстати, об этом нам и придетсяпоговорить. Насколько я понимаю, мой след в истории Земли отсутствует?

— Да. Вы не вернулись на Землю… разве что инкогнито. А этоидея! В другом государстве, под чужим именем, неприметно…

Я захохотал.

— Маэстро! Вам так не терпится сплавить меня подальше?Избавиться от конкурента по управлению Храмами? Неприметная жизнь не по мне.

Похоже, Стас обиделся.

— Я лишь предложил вариант… Вдруг вы хотите вернуться народину? Вашего следа в истории нет. Вы исчезли навсегда. Видимо, остались житьв галактике. На Таре или другой планете…

— В прошлом…

— В прошлом.

Маэстро насторожился.

— Сейчас я объясню, что собираюсь сделать, — вежливо сообщиля. — Храм выделит мне малый боевой корабль типа «Корсар». Я погружусь в него сженой и друзьями. И улечу в будущее. То есть — в ваше настоящее. В тысяча стотридцать третий год.

— Это безумие! — Маэстро вскочил. — Только там вас нехватало!

— Да? А Храмы считают, что я могу принести пользу для Землив будущем. Они согласны осуществить временной переход.

— Храмы преувеличивают вашу роль в подавлении сектантов…

— Тебя бы туда, под бок кварковой бомбе! Привидение! У тебяумирали друзья?

— Да, — очень спокойно сказал Маэстро. — А у вас никто непогиб. Разве что Клэн… Даниил ведь жив-здоров.

— Это уже не тот Данька, что был в моем экипаже! Тот —погиб. Потому что должен был забыть свои приключения. Хватит с меня жизни впрошлом. Мы уходим в настоящее.

Секунду мне казалось, что Маэстро бросится на меня. Илипредложит новый ментальный поединок. Но он неожиданно успокоился.

— Я не буду спорить, принц. Берите «Корсар». Но учтите, вамне удастся проявить свои таланты раньше тридцать третьего года. Вас не было вистории! Корабль вынесет вас к моменту Единения, к 11 апреля две тысячи стотридцать третьего года. На следующий день после того, как темпоральнаяэкспедиция проекта «Х» ушла в прошлое.

— Ну и что?

— Вы попадете к моменту колоссального галактического«стресса». Планеты узнают о Земле — родине Сеятелей. И о фангах, угрожающихвсем людям. Вы окажетесь в мире накануне войны.

Я пожал плечами. Спросил:

— А нынешнее положение в галактике вы считаете миром?

Маэстро вяло улыбнулся.

— Сергей… Вы не знаете фангов. Вы и представить себе неможете, на что похожа война с ними.

У меня вдруг отпало желание спорить.

— Ничего, Маэстро. Я не очень боюсь этой войны. К тому же,мне хочется взглянуть на фангов.

Лицо Маэстро искривилось. Словно я признался в копрофагии…

— Взгляните, принц… Но ведь истинная причина другая? Выхотите уйти от заданности своих поступков. От детерминизма.

— Да.

— Сергей, это будет ложным уходом… Старая философскаяпроблема о свободе воли решена. Мы несвободны. Нас несет основным потокомистории — и все, что нам дано, это барахтаться более или менее энергично. Дажев настоящем, которое для вас является будущим, вы обречены делать то, чтопотребует от вас ход истории. Свободы воли нет.

— Свобода воли, Маэстро, это отсутствие человека, знающеготвои поступки наперед. Вот и все.

Я встал — словно из этого помещения можно было уйти обычнымпутем. Поинтересовался:

— Мне нужно отдать Храму приказ о вашей «раскапсуляции»?

— Не обязательно. Когда вы улетите, я вновь стану для ХрамовСоздателем и единственным высшим контролером. Посижу здесь немного… иотключусь. Усну. До следующей плановой проверки или очередной нештатнойситуации.

— А скоро плановая проверка?

— Через десять лет. Когда позади тысячелетия, полторы сотнилет с пятнадцатью пробуждениями уже не гнетут так, как вначале.

Мы смотрели друг на друга, словно осознав, что это последняянаша встреча — в уютном иллюзорном мирке Храма.

— Все-таки мы оба земляне, — тихо сказал я. — Счастливогодежурства.

— Счастливого будущего, — так же тихо сказал Маэстро. —Удачи, принц.

Он протянул мне руку, и я не колеблясь пожал ее. Рука былатеплой и твердой. Нормальная, сильная мужская рука. Маэстро оказалсяпривидением самой высшей пробы. Теперь оставалось лишь пожелать и оказаться вангаре Храма, где рядом с зеркальным шаром — боевым кораблем типа «Корсар» —стояли друзья. Эрнадо, Ланс, Редрак. Повизгивающий, грустный, лишенный хозяинаТрофей. И принцесса планеты Тар — Терри. Моя жена.

За те два дня, что мы провели на Земле, я успел обвенчатьсяс ней в православной церкви. Сам не знаю, почему. Как не знаю и того, чтозаставило ее согласиться и на венчание, и на вечеринку с моими обалдевшимидрузьями в маленьком городском кафе, и на вечер в лучшем номере самой дорогойгостиницы Алма-Аты. Очень удобно, что синтезаторы «Гонца» умели производитьобразцы старинных денег.

Может быть, она действительно меня любит? Принцесса Терри спланеты Тар…

Что-то упорно мешало мне уйти в свое свободное и загадочноебудущее, из несуществующего уюта, где останется размышлять о случившемсяМаэстро. Неизбежность? Едва ли…

— Стас, — неожиданно для себя спросил я. — Данька… Даниил, сним все было нормально?

— Да. Вы же доставили его прямо к порогу дома. И дажепроследили, кто открыл дверь — родители или бандиты с ножами. С ним все впорядке.

— Я не о том. Стас, он был счастлив?

Наступила пауза. Стас пожал плечами:

— Он был известным… великим художником.

— В двадцатом веке были известные художники Илья Глазунов…

— Я же о великих.

— И Марк Шагал.