— Ха! Вы стали подругами! Но какой ценой! Почему вы должныстановиться подругами за счет меня?

— Успокойтесь, Роберт, — рассердилась она. — Я же для васстараюсь. Думаете, мне не хватает своих подруг? Если так, ошибаетесь. Я почтираскрыла преступление, остались мелкие детали.

Мне стыдно, но я опять заорал. Как на базаре. Хуже. Не своимголосом.

— Какое преступление? — завопил я. — Вы сумасшедшая!Бездельница! Развлекаетесь за мой счет! Какого черта вы ко мне пристали? У менянет никаких проблем! Вы — главная моя проблема!

Она усмехнулась:

— Напрасно так думаете, Роберт. Вам же звонит какой-тогоблин…

— Да, звонит, меня развлекает, я ему очень рад. В сравнениис вами, он — ангел небесный. Звонит и звонит — никакого вреда от него.

Мархалева задумчиво покачала головой:

— Возможно-возможно. Но дело не в нем. Роберт, над ваминависла смертельная угроза. Давайте вернемся к Светлане. Во-вторых, изподозреваемых я никого не исключаю. Даже ее. Поэтому, давая ключи, хотелапроверить как она себя поведет. Это очень важно: порой один жест может сказатьмногое. И третья причина, по которой я дала ей ваш ключ, касается васнепосредственно. Роберт, вы мужчина, и этим сказано все. Вы беспомощны, безженщины вам нельзя. Светлана призналась, что все еще вас любит. Она непрочь квам вернуться.

Я не поверил своим ушам. Какие проблемы решает этанесчастная Мархалева? Мы с ней знакомы едва-едва, а она уже берется налаживатьмою семейную жизнь, будто мало мне родной матери.

— Идите вы к черту! — завопил я.

— Тамара мне говорила, что вы очень хорошо воспитаны, —кротко вставила она.

— Да! Воспитан! Был! До того, как познакомился с вами! Зачемвы сватаете мне Светлану, когда я ее не люблю? Я же говорил вам про девчонку сколенками. Говорил, что люблю только ее одну?

— Говорили, — подтвердила Мархалева.

— Вы же сами вызывали меня на откровенность. Спрашивается,зачем я старался, если вы не собирались учитывать мои откровения в своихпланах?

— Учитываю. Но нельзя же клиниться на какой-то девчонке.Девчонки-мальчишки, это все в прошлом. Думаете, вы один такой? У каждоговзрослого мужчины есть своя девчонка, которую он вспоминает всю жизнь и ккоторой примеряет других женщин.

— Спасибо за открытие, — съязвил я.

— Пожалуйста, — усмехнулась она и продолжила: — Это же немешает мужчинам по-человечески жить. Между прочим, и у каждой женщины есть своймальчишка. Верный паж, который за ней ходил, вздыхал, по-собачьи в глазазаглядывал, бросал букеты в окно, поджидал у подъезда, ночей не спал, тосковал,убивался. Этого мальчишку каждая женщина не просто бережет в своей памяти. Мы,женщины, очень практичны, поэтому всю жизнь с выгодой используем своихмальчишек: тычем их мужьям в глаза, чтобы знали как правильно нас любить и незадирали нос.

Я был ошеломлен:

— Это правда? Вы используете свою память именно так?

Мархалева замялась:

— Ну-у, не только так. Женщина своего мальчишку вспоминаеткогда кто-то ее обидит, когда не складывается личная судьба. Тогда онаубивается, что вовремя его любовь не оценила, может даже всплакнуть. И все. Ибольше ничего. У меня тоже есть свой мальчишка, которого я с нежностью в памятиберегу, но это мне не помешало пять раз побывать замужем. Так есть ли смыслвам, умному и пожилому мужчине, клиниться на какой-то ветхой девчонке.Представляете, сколько ей лет? Она, поди, уже поседела, обрюзгла и растолстела.

— Не ваше дело, — вновь разозлился я. — На ком хочу, на томи клинюсь. И какой смысл учить меня, если я над собой не властен. Разве явиноват, что до сих пор люблю ту девчонку и ищу ее во всех женщинах? Кто знает,может я ее найду.

— Если вы любите девчонку с коленками, то почему в вашейспальне лежит Заславская? — невозмутимо поинтересовалась Мархалева и ядовитодобавила: — Насколько я успела понять, это не она. Девчонка была блондинка, аМария брюнетка.

— Да, она не девчонка, но очень на нее похожа.

Удивительно, но эта невинная фраза почему-то заделаМархалеву за живое.

— Что? — вмиг лишаясь спокойствия, закричала она. —Заславская похожа на девчонку с коленками? Ну, Роберт, разуйте глаза! Или я васплохо слушала! У Марии синие раскосые глаза, а у девчонки миндалевидные карие.Кстати, как у меня. А остальные приметы? Нет, вы сказанули! Похожа свинья наежа! Если уж на то пошло, то на вашу девчонку больше похожа я!

— Вы? — содрогаясь, воскликнул я. — Нет уж, увольте! Если ужперебирать на кого похожи вы, тогда разумней поискать среди ведьм, фурий,гарпий и мегер!

— Ах вот вы как! — Мархалева вскочила с дивана. — Я желаювам только добра, взамен же получаю одно хамство. Знаете ли, это уже слишком!Даже моему терпению приходит конец! Прощайте!

Она выбежала из комнаты. Мне показалось, что в глазах у нееблеснули слезы. Но даже это подозрение не вызвало у меня сожаления. Когдахлопнула входная дверь, я почувствовал настоящее облегчение. Я ее никогда неувижу.

Какое счастье!

Как только из моей жизни исчезла эта страшная женщина —госпожа Мархалева — все пошло, как по маслу. В тот же день позвонил мужКристины. Он сообщил, что положил на счет жены приличную сумму и оформилдарственную на одну из квартир. Я был удовлетворен и даже подумал, что еслиКристя не станет шиковать, как она это любит, то сможет какое-то время неработать и жить на проценты. Она заверила меня, что денег ей хватит, нопереезжать в свою квартиру не пожелала. Я не возражал. Каждый день она получалапо корзине цветов, которые, как я заметил, с нетерпением ожидала. Думаю, из-замармеладных записок.

Что касается Лидии, Вован не обманул: меня действительноникто не беспокоил. Я снова вернулся к работе. В жизни моей наступил порядок,который омрачался лишь звонками дебила (он все еще сообщал мне, что я попал) ипопытками матери меня женить. На беду Жанна действительно нашла невесту(богатую, образованную и красивую), на которую я категорически отказывался дажесмотреть. Но матушка не отставала, в тайной надежде переупрямить меня. Немноговолновала Аделина. Она часто звонила и утверждала, что нам необходимовстретиться и поговорить. Я был согласен, но всякий раз что-то мешало: тоЗаславский нежданно прибегал, то приходила Мария, то вдруг сама Деляоткладывала нашу встречу. Все это, разумеется, мешало моей работе. Я рвался вдеревню, но Маша умоляла меня остаться. Ей было трудно, я видел как онастрадает. Отношения наши не продвинулись дальше разговоров. Я был этому рад,поскольку понял, как сильно любит жену Заславский. “Когда он уже перебесится? —недоумевал я. — Когда успокоится и вернется в лоно семьи”.