Поздно, Роб, поздно.

“Как это — поздно? — удивился и разозлился я. — Да что онамне голову морочит?”

— Варя, — приказал я, — прекрати нести чушь! Как это“поздно”, когда совсем недавно у тебя были критические дни?

— А вот так! — отталкивая меня, закричала она. — Критическиедни шли сквозь ребеночка! Врач сказал, что так часто бывает.

Я, неосознанно подражая Заславскому, схватился за голову итут меня осенило:

— Но у ребенка же есть отец! Надо его прижать хорошенько изаставить жениться.

Варвара, видимо тоже подражая отцу, схватилась за голову,осела на пол и простонала:

— Роб, нет никакого отца…

Я оторопел:

— Как — нет отца? Так не бывает. Ты же не Божья Матерь,чтобы зачать без отца.

— Да, — согласилась она, — по-людски и зачала, но кто отец,я не знаю. В то время я была в поиске и с кем только не спала; презервативов навсех не хватало. Роб, согласись: это то же самое, что нет отца.

Я согласился и сник. Сидел совершенно растерянный, не зналкак помочь горю Вари, горю Виктора и Марии. Зато Варвара, как выяснилось,знала. Она вскочила с пола, снова бросилась мне на грудь и закричала:

— Роб, ты должен на мне жениться!

Пока я беспомощно хватал ртом воздух, она виртуознозаполнила паузу:

— Роб, только ты можешь меня спасти. Если я рожу в девках,представь какой на нашу семью падет позор. Мама не переживет. А ты подходящаякандидатура: выдающийся ученый, совершил какое-то обалденное открытие, откоторого скоро содрогнется весь мир.

Ко мне вернулся дар речи, и я тут же этим воспользовался.

— А ты откуда знаешь? — спросил я.

— Отец с матерью шептались, а я подслушала, — не томясьчувством вины, бесхитростно сообщила Варвара. — Роб, ты, как друг, обязан намне жениться. У тебя есть квартира, приличное жалованье, и ты еще мужчинка хотькуда. Роб, ты просто красавец. Клянусь, если мы поженим, все мои подруги умрутот зависти. Вот это настоящее счастье!

Гробить свою жизнь ради смерти ее подруг мне не хотелось,поэтому я закричал:

— Нет! Даже и не мечтай об этом!

— Роб, не выпендривайся. У нас получится. Мы клево заживем.Ты будешь мотаться по загранкомандировкам, по симпозиумам и конференциям, а ябуду сопровождать тебя.

Я содрогнулся, представив рядом с собой Варвару, всю вбраслетах, в цепях, в коже, насквозь проткнутую многочисленными кольцами, спрической дыбом, фиолетовыми губами, оскаленными зубами, брезгливо жующимижвачку. Я содрогнулся и завопил:

— Нет! Нет! Лучше пристрели, чтобы не мучился!

Варвара снова оттолкнула меня и сообщила:

— Ну не знаю, Роб, в любом случае родители уже не против.

— Ты сказала им, что мы хотим пожениться? — ужаснулся я.

— А зачем скрывать? — удивилась Варвара. — Пускай знают.Роб, ты совсем неплохой жених.

— Ну ты и нахалка! — взревел я. — Вон! Вон из моего дома!

Она струхнула:

— Роб, там же светопредставление…

Я глянул в окно; в природе зрело, зрело нечто ужасное. Казалось,вот-вот начнется гроза, но она все не начиналась.

— Ладно, — остыл я, — оставайся, но не смей мне морочитьголову. Сиди и не пикай.

Варвара покорно замолчала, но тут не смог умолчать я.Вспомнив посещение Марии, ее странный вопрос, я завопил:

— Теперь понятно, почему так ненормально на меня смотрелатвоя мать! Удивительно, что она ушла, ни о чем меня не спросив.

Представив, каким подлецом я выгляжу в глазах Марии, я сновапришел в бешенство, схватил Варвару за шиворот и потащил ее вон из квартиры.

— Роб! Я боюсь! Там буря! — вопила она.

Снова глянув в окно, я понял, что вот-вот начнется гроза изакричал:

— Прекрасно! Тем более поспеши!

— Но я не успею! Роб, я не успею!

Варвара плакала и просила меня, но я был неумолим. Не тольков природе зрело, внутри меня тоже зрело нечто страшное. Клянусь, я боялся себя!Вытащив Варвару в прихожую, я попытался открыть дверь, но на шум прибежалаКристина. Увидев, что я творю, она пришла в ужас, начала плакать и причитать:

— Роби, братик, успокойся, это я виновата, это я довелатебя…

— Ты здесь не при чем! — гаркнул я. — Отправляйся в спальнюи не выходи, пока не позову!

Видимо я был так грозен, что Кристина, ни словом невозразив, убежала в спальню. Я же, придерживая Варвару, исхитрился открытьдверь и… в этот миг грянул гром. В высоком лестничном окне невероятно яркосверкнула молния, ослепив меня и Варвару. Испуганные, мы зажмурились, а когдараскрыли глаза на пороге стояла Мархалева.

На пороге стояла Мархалева. Явившись под жуткие раскатыгрома, она стояла в темном подъезде, зловеще освещаемая огненными вспышкамимолний, и была похожа на дьяволицу. Мы с Варварой отшатнулись. Мархалева жеуверенно прошла в прихожу и, укладывая на столик щеголеватый зонтик, снисходительнопоинтересовалась:

— Что здесь происходит?

Варвара завороженно на нее посмотрела, затем перевела взглядна меня и спросила:

— Роб, кто это?

— Писательница Мархалева, — мрачнея, ответил я.

— Так я и знала, — восхищенно прошептала Варвара и (катастрофа!)сообщила, кивая на меня: — Он не хочет жениться. На коленях его уговариваю.

Варвара действительно стояла на коленях — так уж получилось:она не хотела выходить и все время падала на пол, а я ее тащил.

— Роберт! — изумленно воскликнула Мархалева. — Неужели выобманули эту бедную крошку?

— Ага, — презрительно рассмеялся я, — когда бы я успел? Ктому же, обманул — здесь не тот случай. Сами слышали, как она насиловала меня.

Однако, Мархалева продолжила так, будто я и не говорилвовсе.

— Да, Роберт, да, — с осуждением сказала она, — чувствуется,вы и не на такое способны.

Неожиданно за меня вступилась Варвара.

— Вы неправильно поняли, — пояснила она, — Роб — святой, яот другого беременна. Если честно, от кого — не знаю сама. И ребенок ужебьется. Если бы Роб женился на мне, все успокоились бы: и родители, ипреподаватели… Но он не хочет на мне жениться, — вдруг зарыдала Варвара.