Она подумала добросовестно, даже намек на морщинку появился,но тут же исчез.

— Он запрет ее в самой охраняемой башне, —ответила рассерженно, — а сам пошлет гонцов во все края, созывая соседейна свадьбу.

— Вот-вот, — сказал я с торжеством. — Это двенедели в один конец, две недели в другой. Приглашенные не смогут сразу же всебросить и пойти жаб давить… в смысле, отправиться на свадьбу, даже не сменивштаны. Им тоже на подготовку к отъезду понадобится пара недель, чтобырасставить управляющих так, дабы до их возвращения ничего не рухнуло и несгорело. Словом, любая свадьба обычно откладывается на пару месяцев. Самоеглавное, что на это время всегда откладывается и свершение Главного Злодейства!Так что можно быть спокойным, в ближайшие два месяца Конец Мира не настанет.

Слуга по моему жесту налил вина в золотую чашу. Я лихоопорожнил, здесь очень легкое вино, у нас пиво крепче. Королева смотрела наменя испытующе, в глазах появлялось нечто похожее на уважение. Не совсем,конечно, уважение, такого хрен от женщин дождешься, но, похоже, увидела ибезумно сверкающий блеск моего неповторимого интеллекта.

— Ладно, — сказала она, поднимаясь, — можетесоснуть остаток ночи. Утром у вас нелегкий путь.

— Соснуть? — удивился я. — А ночныеприключения?

Она посмотрела с подозрением:

— Это по бабам, что ль?

Я оскорбился:

— Герои не ходят по бабам! Разве что так, вскользь, не снимаялыж. Но этой ночью на меня должны напасть не меньше трех раз, ко мне явятсяпривидения, заговорщики с предложением сместить вас и возвести на трон меня сусловием некоторых вольностей и шалостей… ну, и разное по мелочи. Так что ночкау меня будет еще та!

Утром я седлал Рогача, он никому не позволил к себеприблизиться с уздой, народ пугливо глазеет из углов. Все, как один, —эльфы, даже непонятно, как эта красотка сумела стать у них королевой, воздухчист, вода в колодце холодная, я готовился вскочить в седло, как вдруг народецдружно ахнул, все взгляды отклеились от моей развитой фигуры и вперились за моюспину.

Я ревниво оглянулся. По мраморным ступеням спускается одетаяв дорожный костюм молодая красивая женщина. Я не сразу врубился, что этокоролева, сверкающее золото волос спрятала под изящный шлем из металла, поверхкамзола легкий стальной панцирь. Лицо оставалось таким же бледным, за ночь ещеи похудела, но в глазах блеск стал еще ярче.

— Я поеду с вами, — отрубила она.

Я проблеял обалдело:

— Но…

Она отмахнулась:

— Не надо бурных криков радости. По дороге я расскажувсе. И вы поймете, что у меня без вариантов.

— Но… ваше королевство?

Она горько усмехнулась.

— Мое королевство — этот замок и две крохотные деревни.Вон за тем лугом — уже чужое. Мои советники справятся не хуже.

Я наконец промямлил:

— Кажется, я догадываюсь… почему вы с батюшкой врозь.

Она кивнула:

— Два медведя в одной берлоге не уживутся. Даже еслиодин — медведица. Но я, как и отец, люблю Амелию, эту трепетную лань, мою беднуюсестренку! А сейчас особенно чувствую вину, отец остался совсем один…

Ей подвели красивую белую лошадь, стройную, тонконогую, сподрагивающей кожей. Она покосилась на меня огненными глазами, оскалила зубы. Япогрозил пальцем. Принцесса вставила носок сапожка в стремя, я сделал движениепомочь, однако она с легкостью взлетела в седло. Лошадь не сдвинулась с места.

Рогач смотрел на нее оценивающе, он явно и выше и крупнее,успокоился, фыркнул с доброжелательным презрением, мол, не соперник, а еслибудешь за мной хвост заносить, то, так и быть, бить не буду. Женщина, подумаля, это как открытая книга на китайском языке: вроде бы все видно и можнопрочитать, но абсолютно ничего не понятно. Поедет она, видите ли, со мной. Менядаже не спрашивает. Как будто я не смогу отказать!.. А ведь права, не смогу.

— Едем, — сказал я. — Но только…

— Что?

— Ничего, — ответил я, — ничего, ВашеКоролевское Величество.

* * *

Я выехал через ворота, не обращая внимания на то, что онаедет следом, чем королева явно недовольна, да что там недовольна — взбешена. Ядолжен был долго и красочно отговаривать ее, стращать трудностями, зверяминочными и дневными, разбойниками, драконами, волками, лягушками, летучимимышами, пауками, а она бы долго и страстно клялась в любви к родному отцу,которого, оказывается, все еще тайно и пламенно любит.

Ни фига, если это обречено на неудачу, а это обречено, козепонятно, то буду ли разыгрывать красочный спектакль на две роли, чтобыпоказать, какая она самоотверженная и заботливая и какой заботливый и чуткий я?Я и так знаю, что и просто чудо и золотце.

Волк и ворон показались, едва за нами поднялся подъемныймост. Я бы не сказал, чтобы обрадовались, скорее — возревновали, женщина всегдастарается оттереть даже такого верного друга, как собака, хотя известно, чтособака в отличие от женщины никогда не предаст, но женщина настолько хитрыйзверь, что умеет заморочить голову даже самым-самым…

Я украдкой шепнул волку, что я женщин вижу насквозь, ниодной не верю, он чуточку повеселел. Ворон тоже взбодрился, пообещал разведатьдорогу и взмыл в небо. Наши кони шли ноздря в ноздрю, постепенно принюхались,познакомились, на скаку обменивались коротким ржанием, сплетничали, перемывалинам кости.

— Увести женщину несложно, — сказал яглубокомысленно, — сложно вернуть ее обратно.

Она покосилась в мою сторону, брови приподнялись вбрезгливом удивлении:

— Это у вас мудрая мысль?

— Нравится? — спросил я, польщенный. — Вотеще: счастье, как и здоровье, пока есть — не замечаешь. Ушли — кричим караул ибросаемся в погоню.

Она хмыкнула:

— Ах, это мы умничаем, да? Предупреждать надо. Я незнала, что вы и такое можете. Рядом с вами я кажусь немного глуповатой, верно?

— Нет, Ваше Величество, — возразил я. — Чтовы! Вы не кажетесь мне «немного глуповатой». Вы — немного умноватая!..

Она нахмурилась:

— Как это?

— Ум дан женщине для того, чтобы скрывать свойхарактер. Ну, а раз вы даже не скрываете…

Она фыркнула:

— Средняя женщина предпочитает быть красивой, а неумной, потому что средний мужчина видит лучше, чем соображает. А вы даже несредний.

Я напряг мышцы, довольный, что солнце светит чуточку сбоку,так мои мышцы рельефнее.

— Вы меня засмущали своими комплиментами. Но я тверд,как рыба. Так просто не дамся затащить себя в вашу постель. Вам придетсяпопотеть, Ваша Королевскость.