уронил голову. Я медленно поднялась и подошла к нему, почувствовав себя так, будто ударила его.

– Яссим, я выбрала бы тебя. Даже если бы с самого начала была в курсе всего того, что ты сейчас рассказал мне о себе и своем прошлом. – Я прикоснулась обеими руками к его колючим щекам. – Мне кажется, на самом деле ты молчал, потому что не знал, как я ко всему этому отнесусь. Не захочу ли с тобой расстаться.

Это была скорее констатация факта, чем предположение, и, когда Яссим поднял голову, я увидела в его глазах подтверждение своей правоты.

– Но я все еще здесь, – продолжила я более твердым голосом. – Я с тобой и никуда не уйду. Ты все мне рассказал, ты стоишь передо мной с открытой душой, и я… я люблю тебя еще больше.

Он всхлипнул. Тихо и надломленно. И в то же время с облегчением.

– Я тоже тебя люблю.

Наконец-то он произнес те слова, которые я так хотела услышать вчера вечером. Слеза выкатилась из его левого глаза и потекла по избитому лицу. Я осторожно вытерла ее. Потом поцеловала Яссима. Очень бережно, чтобы не травмировать губу. И чтобы не отпугнуть его.

Сначала он застыл, но через несколько секунд глубоко вздохнул и ответил мне. Я почувствовала вкус соли, когда наши слезы перемешались. Поцелуй был долгим и отчаянным. Полным страсти и надежды на будущее. Губы Яссима сказали, что я по-прежнему желанна, что он тосковал по мне так же, как я по нему, и что сделал все это ради меня. Даже если он был не прав, стараясь оградить меня от своего прошлого, я поняла и простила его.

Пока мы целовались, в моем сердце крепла уверенность в том, что после тех потрясений, которые мы уже пережили, нам все по плечу. Оставался только один вопрос.

– Как ты это сделал? Как тебе удалось уйти от них живым? – прошептала я и нежно провела подушечкой пальца по разбитой губе Яссима. – Теперь точно все позади?

Он уже пообещал это своей матери и мне, но после его рассказа трудно было поверить в такое чудо. Догадываясь, что ему пришлось испытать и как тяжело мне будет об этом слышать, я все-таки хотела знать наверняка: больше он никуда не уедет. Теперь он вне опасности. И никогда не покинет меня.

Яссим откашлялся и вытер мокрое от слез лицо.

– Я пообещал им денег. Только так они позволили мне уйти. Все эти годы я откладывал каждый свободный цент, на случай если они меня найдут. Сумма была гораздо больше той, которую я им задолжал, но оно того стоило. Мне пришлось ответить за то, что я семь лет от них бегал. – Яссим, криво улыбнувшись, указал на свое лицо. – Зато теперь они оставят меня в покое.

– Откуда ты знаешь? – спросила я скептически.

– Евгений, тип, который меня выследил… – Яссим усмехнулся. – С его стороны это был акт отчаяния. Он сейчас сам на плохом счету и надеялся использовать меня, чтобы поправить свое положение. Но наш босс – уже старый человек, которому недолго осталось играть в эти игры. Его люди, как голодные волки, ждут не дождутся, когда он отъедет. Скоро они начнут бороться за место главаря, так что им сейчас не до меня. К тому же из прежних в банде почти никого не осталось, а новые парни вообще не знают, кто я такой.

Во взгляде Яссима появилась грусть, смешанная с яростью и с жалостью по отношению к молодым ребятам, которые, как и он когда-то, попали в дурную компанию и оказались на крючке. Помочь им он не мог, ведь ему едва удалось помочь себе самому. Но теперь он освободился, и это было главное. Даже если цена его свободы оказалась высокой.

Яссим отвернулся. По тому, как побелели его пальцы, вцепившиеся в перила, я поняла: есть еще какая-то мысль, которая не дает ему покоя.

Я встала рядом с ним, но не совсем близко.

– Ты чего?

Он помолчал, пряча от меня глаза. Открыл и снова закрыл рот, как будто не мог найти подходящих слов. Я еще никогда не видела его таким нерешительным.

– П-просто… – сказал он наконец, – я не понимаю… как ты можешь любить меня после всего, о чем узнала. И после всего, что я тебе сделал.

Я содрогнулась – столько ненависти к себе и столько отвращения к собственным поступкам чувствовалось в его словах. Как мне было объяснить ему, что прошлое осталось позади, что я хочу смотреть только вперед, что верю в наше будущее и считаю его хорошим человеком, несмотря на ошибки, совершенные им семь лет назад? Стараясь говорить как можно мягче, я произнесла:

– Я знаю: будет непросто. У тебя должны зажить старые раны, а я должна заново научиться доверять тебе. Но самое главное, что тебе надо сделать, – это простить себя. – Я накрыла своей рукой его руку, все еще сжимавшую перила. – И мне кажется, я смогу помочь тебе в этом. Если ты мне позволишь.

– А вдруг я не справлюсь? Вдруг я опять причиню тебе боль? Вдруг я напрочь забыл, как вести нормальную жизнь? Может, убегать – это единственное, что я умею?

Я покачала головой. Какой абсурд! Не отмести подобные опасения было бы так же нелепо, как заподозрить в Яссиме плохого человека. В нем – таком мягком, добром, щедром и сильном.

– Ты – это не твои ошибки и не твое прошлое. Мне не нужно, чтобы ты был идеальным. Или давал мне трудновыполнимые обещания. Я просто прошу тебя попробовать. Предлагаю сделать это вместе.

Яссим, по-прежнему нерешительный, тяжело вздохнул.

– Эй! – Я положила руку ему на плечо и развернула его к себе. – Однажды ты уже предупредил меня, что ничего не можешь пообещать мне навсегда. Но я и не жду никаких «навсегда». Меня вполне устроит «пока нам хорошо вместе». До сих пор мне с тобой было чудесно. И тебе со мной, надеюсь, тоже. Я не готова от этого отказаться.

– Но я не заслужил… – пробормотал он.

– Чего? Права на счастье? – Я строго на него посмотрела, подняв брови. – Еще как заслужил! И если я хоть что-нибудь соображаю, то мы были чертовски счастливы друг с другом.

Эти слова заставили Яссима удивленно усмехнуться, и в ту же секунду я ощутила облегчение, освобождение. С моей груди свалился груз. Я только теперь почувствовала, что до сих пор дышала как сквозь загрязненный фильтр. Тревога – это она перекрывала мне воздух. Тревога за Яссима. За нас. За наше совместное будущее.

И вот я снова увидела ту самую улыбку, от которой растаяла при первой же встрече с этим мужчиной. В ней блестела надежда. Яссим привлек меня к себе.

– Тогда я с сегодняшнего дня буду делать все, что могу, чтобы ты была со мной так же счастлива, как я с тобой, – прошептал он и подмигнул мне, прежде чем меня поцеловать.

Глава 40

Яссим

Мы с Аликс, держась за руки, вернулись в гостиную внешне такими же, какими уходили – измученными эмоционально, а я еще и физически, – но внутренне мы очень изменились. Несмотря на избитое лицо и резкую боль в ребрах при каждом вдохе, я был на седьмом небе благодаря словам Аликс.

Ты – это не твои ошибки и не твое прошлое.

Ты заслужил право на счастье. И если я хоть что-нибудь соображаю, то мы были чертовски счастливы друг с другом.

Я не готова от этого отказаться.

Она была права. Больше я никогда не позволю своим страхам и сомнениям встать между нами. Мне предстояло немало поработать над собой и над нашими отношениями, научиться всегда говорить правду (любую, даже тяжелую) и Аликс, и себе. Только так у нас могло что-нибудь получиться. Для того чтобы это понять, мне потребовалось многовато времени, и я почти стыдился своей глупости – почти, потому что время стыда миновало. Больше не было причины прятаться. Аликс все узнала и осталась со мной. Благодаря этому я почувствовал такую свободу, о которой даже не мечтал.

Пока мы разговаривали, мама приготовила для нас мою старую комнату: постелила свежее белье, поставила на тумбочку бутылку воды и два стакана. В остальном все здесь было по-старому: письменный стол, кровать, платяной шкаф, книжный шкаф, синие стены с постером «Темного рыцаря»[21].

Войдя, я оглядел комнату широко раскрытыми глазами и почти благоговейно провел пальцами по книгам