Она вдруг спохватилась, что ожерелье до сих пор на ней.

— Будет лучше, если я сниму его сейчас — чтобы не забыть ине унести с собой, — решила она, нащупывая замок.

— Оставьте ожерелье в покое, — заявил Коул. — Я купил еговам.

Это было сказано таким тоном, что Диана замерла.

— Нет, вы купили его для женщины, на которой собираетесьжениться…

— Именно так я и сказал.

Диана потрясла головой, словно желая привести мысли впорядок. Повернувшись так, чтобы видеть лицо Коула, она откинула волосы со лбаи грустно призналась:

— Сегодня я выпила больше, чем обычно, и теперь мне трудноуследить за нитью разговора. Мне кажется, вы говорите загадками.

— В таком случае поясню: я хочу, чтобы вы вышли за менязамуж, Диана. Сегодня же.

Она схватилась за перила и издала короткий смешок:

— Коул Гаррисон, вы пьяны?

— Нисколько.

Диана в восхитительном смущении отвела глаза:

— Значит… это я пьяна?

— Нет, а жаль.

Наконец она разжала пальцы и обернулась к нему с дрожащейулыбкой:

— Должно быть, вы шутите.

— Нет, я совершенно серьезен.

— Не хочу показаться неблагодарной или вызвать вашенедовольство своей критикой, — насмешливо произнесла она, — но, пожалуй,следует предупредить вас: в своей галантности вы зашли слишком далеко.

— Галантность здесь ни при чем. Бесстрастным, объективным взглядомКоул следил за попытками Дианы обуздать веселье. «Она чертовски прелестна», —думал он. Фотография в газете, вероятно, появилась из какого-нибудь журнала ине давала полного представления о внешности Дианы, ничем не намекала начарующую теплоту ее внезапной улыбки, красные искры в блестящих волосах,мерцание зеленых глаз, прикрытых густыми ресницами.

С трудом сохраняя серьезное выражение лица, Дианапредположила:

— Либо жалость ко мне подтолкнула вас к невероятнойкрайности, мистер Гаррисон, либо вы что-то скрываете.

— Я еще не сошел с ума, — возразил Коул, — и жалость неимеет никакого отношения к моему намерению жениться.

Диана вгляделась ему в лицо, на которое падала тень, желаяубедиться, что Коул шутит, но он оставался невозмутимым.

— И я должна принять ваше… предложение всерьез?

— Уверяю вас, я не шучу.

— Тогда вы не будете возражать, если я задам вам нескольковопросов? Он развел руками:

— Спрашивайте, о чем пожелаете. Диана склонила голову набок.Смущение и недоверие боролись в ней с весельем.

— Вы, случайно, не употребляете какие-нибудь наркотики?

— Нет.

— Может, вы… питали ко мне чувства, когда я была ещеподростком, и… свято хранили их все это время — потому и хотите сейчас женитьсяна мне?

— Это предположение столь же нелепо, как и предыдущее.

— Понятно. — Диана испытала легкое разочарование, узнав, чтоКоул не был даже увлечен ею в то время, когда она теряла из-за него голову.

— Вы хотели бы, чтобы я солгал насчет влюбленности в вас?

— Нет. Лучше бы вы объяснили, почему хотите жениться на мне,— предложила Диана.

— Тому есть две причины: мне нужна жена, а вам — муж.

— И потому вы считаете, — сухо подытожила Диана, — что мыидеально подходим друг другу?

Коул заглянул в глубины ее блестящих глаз и вдруг захотелнаклониться и поцеловать женщину.

— В общем, да.

— Не знаю, зачем вам понадобилось жениться, — сдержаннозаметила Диана, — но поверьте: меньше всего мне сейчас нужен брак.

— Вы ошибаетесь: брак — именно то, что вам необходимо.Пресса всего мира раструбила о том, что вас бросил негодяй, а судя по тому, чтоя прочел в «Инкуайрере», подстрекаемые конкурентами масс-медиа уже почти годнападают на вас за пребывание в «греховном блаженстве». Теперь эти атакиучастятся. Как там говорилось в заголовке «Инкуайрера»? — Помедлив, онпроцитировал:

— «Гром в раю! Диану Фостер бросил ее жених». — Покачавголовой, Коул заявил без обиняков:

— Это плохая реклама, Диана. Хуже не придумаешь. Онаспособна нанести непоправимый вред бизнесу. Выйдя за меня замуж, вы сохранитедостоинство и убережете свою компанию от негативных последствий подобныхзаголовков.

Диана воззрилась на него так, словно только что получиласмертельный удар от человека, от которого меньше всего его ожидала.

— Какой жалкой и отчаявшейся я, должно быть, кажусь вам,если вы предлагаете мне такое и уверены, что я соглашусь!

Она оттолкнулась от перил и повернулась к дверям в номер.Коул схватил ее за руку.

— Это я в отчаянии, Диана, — признался он. Диана с сомнениемпокачала головой:

— Чем же вызвано это «отчаяние», если оно заставляет васбрать в жены первую попавшуюся женщину?

Интуиция и опыт подсказывали Коулу, что ненавязчивоеубеждение поможет ему добиться значительного прогресса, и он решил прибегнуть кэтому средству, но только если логики и полной откровенности окажетсянедостаточно. Прежде всего сейчас Диана была уязвлена, и ему не хотелосьвысказать или сделать то, что заставило бы ее относиться к нему только как квозможной замене потерянных любви и возлюбленного. Во-вторых, он не имел нималейшего намерения осложнять их брак эмоциональной или физической близостью.

И потому Коул пренебрег интуитивным желанием протянуть рукуи отвести блестящий темный локон от ее нежной щеки и поборол искушениевозразить ей, что она для него — далеко не первая попавшаяся женщина, что онабольше всего соответствует идеалу женственности, чем кто-либо другой.

Вместе с тем он был не прочь сломить ее сопротивление такимколичеством спиртного, какое только удастся в нее влить.

— Допивайте шампанское, и я все объясню.

Диана решила пойти на компромисс и сделала глоток.

— Моя проблема, — спокойно заговорил он, — старик по имениКэлвин Даунинг, который приходится мне дядей со стороны матери. Когда я задумалбросить ранчо и поступить в колледж, именно Кэлвин попытался убедить моегоотца, что это вовсе не блажь. Отец так и не изменил свое мнение, и потому Кэлодолжил мне денег на обучение. Незадолго до того, как я перешел на последнийкурс, изыскательская компания пробурила пробную скважину на ранчо Кэла иобнаружила там нефть. Нет, фонтана там не оказалось, но скважина приносилаоколо двадцати шести тысяч долларов в месяц. Окончив учебу, я обратился к Кэлус безумным планом, который не согласился бы финансировать ни один банкир, и Кэлпотратил все свои сбережения, чтобы помочь мне начать дело. С самого моегодетства Кэл верил в меня. Когда я мечтал о том, как стану богатым, Кэлвыслушивал мои фантазии и поощрял их.