— О, это самое интересное, — еще больше возбудилсяпрофессор. — Именно этой сфере электрической науки я намерен посвятитьсвою жизнь. Макроэлектричество — турбины, моторы, мощные динамо-машины —изменят окружающий мир, а микроэлектричество изменит самого человека, исправитнесовершенства природной конструкции homo sapiens. Электрофизиология иэлектротерапия — вот что спасет человечество, а вовсе не ваши умники, которыеиграют в великих политиков или, смешно сказать, малюют картинки.

— Вы неправы, мой мальчик. Они тоже делают очень важноеи нужное дело. Но продолжайте.

— Я дам вам возможность сделать человека, любогочеловека, идеальным, избавить его от пороков. Все дефекты, определяющиеповедение человека, гнездятся вот здесь, в подкорке головного мозга. —Жесткий палец пребольно постучал Эраста Петровича по темени. — Еслиобъяснять упрощенно, в мозге есть участки, ведающие логикой, наслаждениями,страхом, жестокостью, половым чувством и так далее, и так далее. Человек мог быбыть гармонической личностью, если б все участки функционировали равномерно, ноэтого не бывает почти никогда. У одного чрезмерно развит участок, отвечающий заинстинкт самосохранения, и этот человек — патологический трус. У другогонедостаточно задействована зона логики, и этот человек — непроходимый дурак.Моя теория состоит в том, что при помощи электрофореза, то есть направленного истрого дозированного разряда электрического тока, возможно стимулировать одниучастки мозга и подавлять другие, нежелательные.

— Это очень, очень интересно, — сказалабаронесса. — Вы знаете, милый Гебхардт, что я до сих пор не ограничивалавас в финансировании, но почему вы так уверены, что подобная корректировкапсихики в принципе возможна?

— Возможна! В этом нет ни малейших сомнений! Известноли вам, миледи, что в захоронениях инков обнаружены черепа с одинаковымотверстием вот здесь? — Палец снова дважды ткнул Эраста Петровича вголову. — Тут расположен участок, ведающий страхом. Инки знали это и припомощи своих примитивных инструментов выдалбливали у мальчиков касты воиновтрусость, делали своих солдат неустрашимыми. А мышь? Вы помните?

— Да, ваша «бесстрашная мышь», кидавшаяся на кошку,произвела на меня впечатление.

— О, это только начало. Представьте себе общество, вкотором нет преступников! Жестокого убийцу, маньяка, вора после ареста неказнят и не посылают на каторгу — ему всего лишь делают небольшую операцию, иэтот несчастный человек, навсегда избавившись от болезненной жестокости,чрезмерной похоти или непомерной алчности, становится полезным членом общества!А вообразите, что какого-нибудь из ваших мальчиков, и без того оченьспособного, подвергли моему электрофорезу, еще более усилившему его дар?

— Ну уж своих мальчиков я вам не отдам, — отрезалабаронесса. — От чрезмерного таланта сходят с ума. Лучше ужэкспериментируйте с преступниками. А что такое «чистый человек»?

— Это сравнительно простая операция. Думаю, я к ней ужепочти готов. Можно нанести удар по участку накопления памяти, и тогда мозгчеловека станет чистым листом, вы словно пройдетесь по нему ластиком.Сохранятся все интеллектуальные способности, но приобретенные навыки и знанияисчезнут. Вы получаете человека чистеньким, будто новорожденным. Помнитеэксперимент с лягушкой? После операции она разучилась прыгать, но двигательныхрефлексов не утратила. Разучилась ловить мошек, но глотательный рефлексостался. Теоретически можно было бы обучить ее всему этому заново. Теперьвозьмем нашего пациента… А вы двое, что вылупились? Берите его, кладите настол. Macht schnell![46]

Вот оно, сейчас! Фандорин изготовился. Однако подлый Эндрютак крепко взял его за плечи, что нечего было и пытаться лезть за револьвером.«Тимофэй» чем-то щелкнул, и стальные обручи, давившие узнику на грудь,убрались.

— Раз-два, взяли! — скомандовал «Тимофэй», беряЭраста Петровича за ноги, а Эндрю, все так же цепко сжимавший пленнику плечи,легко поднял его из кресла.

Подопытного перенесли на стол и уложили навзничь, причемЭндрю по-прежнему придерживал его за локти, а швейцар за щиколотки. Кобуранемилосердно врезалась Фандорину в поясницу. Снова раздались звуки колокола —перемена закончилась.

— После того, как я синхронно обработаю электрическимразрядом два участка мозга, пациент совершенно очистится от предшествующегожизненного опыта и, так сказать, превратится в младенца. Его нужно будет сноваучить всему — ходить, жевать, пользоваться туалетом, а позднее читать, писать итак далее. Полагаю, что ваших педагогов это заинтересует, тем более вы ведь ужеимеете некоторое представление о склонностях этого индивида.

— Да. Он отличается прекрасной реакцией, смел, обладаетхорошо развитым логическим мышлением и уникальной интуицией. Надеюсь, все этоподдается восстановлению.

В другой обстановке Эраст Петрович почувствовал бы себяпольщенным столь лестной характеристикой, но сейчас его закорчило от ужаса — онпредставил, как лежит в розовой колыбельке, с соской во рту и бессмысленногугукает, а над ним склоняется леди Эстер и укоризненно говорит: «У, какие мынехолосые, снова мокленькие лежим». Нет уж, лучше смерть!

— У него конвульсии, сэр, — впервые разомкнул устаЭндрю. — Не очнулся бы.

— Невозможно, — отрезал профессор. — Наркозахватит минимум на два часа. Легкие конвульсивные движения — это нормально.Опасность, миледи, в одном. У меня не было достаточно времени, чтобы точнорассчитать потребную силу разряда. Если дать больше, чем нужно, это убьетпациента или навсегда сделает его идиотом. Если недобрать, в подкоркесохранятся смутные, остаточные образы, которые под воздействием внешнегораздражителя могут однажды сложится в определенное воспоминание.

Помолчав, баронесса произнесла с явным сожалением:

— Мы не можем рисковать. Пускайте разряд посильней.

Раздалось странное жужжание, а потом потрескивание, откоторого у Фандорина мороз пробежал по коже.

— Эндрю, выстригите два кружочка — вот здесь и вотздесь, — сказал Бланк, коснувшись волос лежащего. — Мне нужно будетподсоединить электроды.

— Нет, этим пусть займется Тимофэй, — решительнообъявила леди Эстер. — А я ухожу. Не хочу это видеть — потом ночью неусну. Эндрю, ты пойдешь со мной. Я напишу кое-какие срочные депеши, а ты отвезешьих на телеграф. Нужно принять меры предосторожности — ведь нашего друга скорохватятся.

— Да-да, миледи, вы мне только будете мешать, —рассеянно ответил профессор, занятый приготовлениями. — Я немедленноизвещу вас о результате.

Железные клещи, которыми были стиснуты локти ЭрастаПетровича, наконец-то разжались.