У меня чуть отлегло от сердца. Не хотелось оказаться вклоповнике вместе с тупыми крестьянами и мелкими лавочниками, прибывшими в Лионпродавать и покупать.

Я оплатил вполне приличный номер, даже с туалетом и ванной.Мог бы раскошелиться и на более роскошный, но моряку на побывке, пусть и спреторианского линкора, не положено слишком уж шиковать. Мальчик из обслуги, явноразочарованный отсутствием вещей, провел меня на второй этаж, до номера. Япридирчиво осмотрел туалет – чисто, ванную – горячая вода лениво текла измедного крана, присел на кровать – не скрипит. Пойдет. Паренек уныло дожидалсяу дверей и был вознагражден мелкой монеткой. Вторую я задумчиво крутил впальцах, расспрашивая его о питейных заведениях и магазинах поблизости. Послечестного ответа, что есть и пить лучше за пределами гостиницы, а лучшие девушкиперебрались работать к «Ганнибал-отелю», мальчик получил и вторую монету.

Закрыв дверь и даже не снимая ботинок, растянувшись накровати, я задумался. Стоит ли вообще задерживаться в городе? Если уж решилбежать… Но до Парижа самый лучший дилижанс будет ехать двое суток, а я устал отдороги. Лучше уж отоспаться по-человечески, поесть, посидеть вечером закружкой-другой пива…

Противиться искушению сил не было. Я разделся, набрал полнуюванну горячей воды, забрался в нее, расслабился. Офицер Стражи Арнольд уходилиз мыслей все дальше и дальше. Забавно лишь, что он сейчас, наверное, тожележит в горячей воде, может быть, не выпуская изо рта сигару, мрачно смотрит впотолок и размышляет – не был ли случайный попутчик Ильмаром…

Ничего. Такие, как он, сразу чувствуют неладное, но не могутв это поверить. Его губит добросовестность, как ищейку со слишком острым нюхом– обилие старых следов. Одно удивительно – почему он вообще поехал в Лион?Связано это со мной или нет? Если связано, то что навело его на след? Почему небросился на север, почему именно в галльские земли?

Вопросов много, ответов нет. Как обычно…

Через полчаса я выбрался из остывшей воды, растерся ветхим,но чистым полотенцем, оделся. Поглядел в окно, на башню «Ганнибал-отеля».Смешно – то, что я вор, не помешало бы мне остановиться в нем. А вот Марк,бастард высшей пробы, отсек все удовольствия начисто.

Сколько раз зарекался – не лезть в политику. Только развеузнаешь, где беда ждет?

Я запер комнату – замок был такой смешной, что не удержал быи новичка, но у меня все равно вещей нет. Вышел и двинулся по улице, в сторонуближайшего магазина готового платья.

Конечно, при нормальной жизни я бы в дешевую мануфактуруодеваться не стал. Это же полное безумие – придумать одежду не на заказ, астандартных размеров! Как будто люди бывают одинаковыми! Но сейчаспривередничать не стоило – я чувствовал, что одежда моряка свое отслужила. Лион– город большой, всегда есть опасность наткнуться на настоящих матросов. И чтотогда – кормить их байками, полученными из третьих рук?

На костюмы я и смотреть не стал. Костюм не от портного –насмешка. Пришлось рыться в одежде, предназначенной для студентов, клерков ивсякой богемной шушеры. Одна из девушек-продавщиц суетилась рядом, сыплясоветами и болтая всякую чепуху, вроде того, что одежда, сделанная на мануфактурах,крепче и красивее обычной. Я терпел, а под конец полностью ей подчинился, взялпредложенные вещи и скрылся в примерочной кабине. Скинул моряцкие тряпки, наделштаны из крашенной «под сталь» плотной парусины, рубашку в красно-чернуюклетку, серый свитер грубой вязки, наверное, нарочито бесформенный – чтобы налюбую фигуру шел. С тяжелым сердцем обернулся к небольшому мутному зеркалу.

Хм.

Даже странно, но выглядел я вполне пристойно. Не школяром,конечно. И на клерка не тянул, слишком жесткое лицо. А вот каким-нибудьхудожником или музыкантом – вполне можно представиться…

Я пожевал губами, разгладил щеки, слегка разворошил волосы.Так, нужны будут детали. Ворованный плащ никак не годится. Нужен более яркийили вообще кожаная куртка. На голову – какой-нибудь дурацкий берет илируссийскую мурмолку с кисточкой. Яркий шарф. А вот ботинки еще послужат.

Вынырнув из кабинки, я поймал удивленный и одобрительныйвзгляд продавщицы. Подобрал среди имеющихся серый берет и клетчатый шарф,глянул еще раз в зеркало. Продавщица молча потянула меня к большому,установленному рядом с яркой лампой.

Прекрасно.

Во-первых, выгляжу моложе. Только надо выбриться, бородкаслишком мала и смотрится неряшливо. Во-вторых, совершенно не мой вид. Пожалуй,в таком облачении даже дряхлый физиономист барон Жан меня бы не опознал.

– Вам очень идет, – сказала девушка.

Я с любопытством посмотрел на нее. Девушка улыбнулась.

– Пожалуй, – признал я. – А в каком заведении можно было быпровести вечер, никого не напугав мануфактурной одеждой?

– В «Индейской тропе», например.

Кажется, мальчик из обслуги это место называл…

– Индийская кухня – это здорово, – признал я.

– Вы были в Индии?

– Нет, – признался я. – Но еду их пробовал.

– Только там не индийская, там индейская, – хихикнуладевушка. – Там даже повар – настоящая краснокожая женщина. Из Индии, да не той– из Вест-Индии.

– Схожу, – согласился я. – А…

– Я, кстати, туда тоже хотела заглянуть вечером.

Начало было многообещающее. Мы обменялись понимающимиулыбками, я, не торгуясь, расплатился и вышел из магазина. Одежда и впрямь быладешевой, и загодя накопленное раздражение начало таять.

Прогресс все-таки не остановить. Надо пользоваться егоплодами.

Прогулявшись по улице, я обнаружил какую-то лавку,заполненную в основном молодежью. Продавали тут всякую ерунду – раскрашенныепечатные плакаты с лицами каких-то популярных личностей, дешевые гитары и лютни,тоненькие цепочки из плохого железа и прочую отраду обеспеченных юнцов. И всеже тут я нашел два последних штриха к портрету – кожаную куртку, косозастегивающуюся на десяток костяных пуговиц, и латунный значок с надписью «Я –скользкий тип». Подобную дрянь таскали школяры и всякие бедные художники,рисующие портреты на улицах.

Усмехаясь про себя, я нацепил значок прямо на куртку. Да, яскользкий. Ну кто подумает, что Ильмар станет ходить со своим прозвищем нагруди?

А все-таки, кто я, художник или поэт? Подумав, я решил, чтостану скульптором. Труднее проверить мое умение, а то художнику в любой мигмогут подсунуть бумагу и стило. В свои способности сочинять стихи я вообще неверил.

Избавившись от моряцкой одежды и плаща самым простым иестественным образом – кинув все тряпки кучке нищих, ошивающихся вокруг дешевойраспивочной, – я зашагал дальше. За моей спиной шел энергичный дележ одежды.Скоро весь маскарадный костюм моряка Марселя окажется разобранным пятьюдоходягами, а через пару ночевок на улицах превратится в грязные, мерзкиетряпки. Никаких следов.