– Где, например? – Похоже, он живо заинтересовался.

– На задней площадке автобуса, на эскалаторе метро вчас пик, на колокольне собора, в химической лаборатории во время опыта пополучению мышьякового водорода.

– Это еще что за дерьмо?

– Это дерьмо используется в судебно-медицинскойэкспертизе для выявления малых доз мышьяка по способу Марша. – Я понятия неимела, почему из меня вырвалась эта тирада. Кажется, что-то подобное яштудировала, когда писала несколько сцен для нашего с Венькой лихого детектива.Но, как только я упомянула о судебно-медицинской экспертизе, по лицу Власапробежала легкая тень, он тотчас же забыл об игривом порно.

– Ну ты даешь!

– Надеюсь, формула не нужна?

– Ты что, работаешь в ментовке?

– Да нет. – Черт попутал меня с оборотом смачныхпорноэпитетов, выкручивайся теперь. – Просто закончила химический факультет.

– А у меня по химии всегда был неуд. Но одну вещь явсе-таки знаю – “Фенолфтолеиновый в щелочах малиновый!” Лихо, да! – Его глаза вдругнаполнились ностальгией, смешанной с ненавистью. А за этим последовалонесколько корявых реплик о его постылой жизни в маленьком городке.

Я почти не слушала его, ведь все это было так похоже на моесобственное детство, ничего нового, кроме подростковых поллюций, которых ясчастливо избежала. Я пристально рассматривала его – этот человек, чутьнагловатый, но совершенно обычный с виду, даже трогательный с этой своейпижонской стрижкой и претенциозным перстнем – этот человек убил моих друзей.Возможно, именно он разрядил обойму в хлипкую грудь Нимотси, возможно, это оншвырнул тело Веньки навстречу асфальту… И сейчас я пыталась найти в его лице, вего разбросанных руках хоть какие-то зарубки, остатки полустертого клейма – впамять о тех, кого уже нет; ведь должны же быть – эти зарубки, эти печати,кровь всегда просачивается и пачкает душу так, как пачкает одежду, – но вглазах его не было никого, кроме его самого. И никаких зарубок не было – сейчася напоминала себе Фарика – он точно так же хотел содрать тайну с моего лица,хотел и не мог.

Все происходящее казалось мне плохо отрепетированной сценойиз какого-то третьесортного мистического боевика. Но, возможно, дело было вомне самой – я так и не избавилась от прошлой жизни, она притягивала как магнит.Или скорее всего это именно я притягивала ее, она подбрасывала мне людей, ужесуществовавших в моем воображении и в моей памяти; она хотела посмотреть, как ябуду вести себя в этих почти фантастических ситуациях – сначала Фарик, которогоя убила, теперь этот парень – пули были выпущены друг за другом и легли одна водну…

Рассеянно слушая легкий треп Власа, я судорожно и напряженнопыталась просчитать ситуацию. Две случайности подряд – это слишком. В одну яповерила бы безоговорочно – и я поверила, да так, что пришлось убить Фарика,который был виноват только в том, что не вырос из своей детской страсти… Атеперь этот сентиментальный убийца с крутым подбородком и неуклюжими попыткамиподцепить меня – откуда он взялся? Еще одна незапланированная траектория или ондействительно следил за мной и уберет при первой же удобной возможности? Еслитак – то он неплохой актер, что совсем невредно профессионалу высокого класса.Но профессионал высокого класса не стал бы так паскудно снимать баб где нипопадя, как юнец, все еще страдающий гиперсексуальностью.

Либо одно, либо другое: если это действительно случайность,дурацкая случайность, целый выводок их пришел вместе с Евой; но если этослучайность – у меня есть возможность для маневра, я уже даже началаосуществлять его… Если же все это спланировано – тогда, сколько бы я ни билась,мне не вырваться.

Вариантов два, и оба были предельно ясны.

– Ну что? – спросил он, веселым голосом выводя меня иззадумчивости. – Счет?

И, не дожидаясь ответа, повернул голову в сторону околачивающегосяу стойки официанта.

И я впервые увидела его в профиль – неожиданно в том жеракурсе и в том же освещении, что и несколько месяцев назад. Тот самый профильубийцы. Профиль, который разрушил мою жизнь, заставил перестать быть собой,убил моих друзей . И я вдруг почувствовала к этому человеку такую холоднуюрасчетливую ненависть, что мне стало решительно наплевать, для чего он подселко мне – для того, чтобы подснять понравившуюся телку, или убить ту, которуюраньше убить не удалось.

До парома, до свободы, до другой – собачьей, безголосой, нобезопасной жизни оставались сутки, и я еще успею – или умереть, или отомститьему. Это чувство – чувство близкой расплаты – опьянило меня и острой иглойсшило обрывки моей прошлой и настоящей жизни.

– Идем, – сказал мне самоуверенный сопляк и протянулруку. Я сжала ее – обыкновенная твердая ладонь, ничего особенного – но, можетбыть, это была та рука, которая убила Нимотси и Веньку.

…На улице он взял машину, назвал шоферу адрес – улицу, оналичии которой я даже не подозревала, что-то связанное с полузабытойреволюционной историей, – и прямо в салоне приступил к делу, покровительственнообнял меня за плечи.

– Резво начинаешь, – сказала я, впрочем, без осуждения.

Он засмеялся и обратился к шоферу, пялившемуся на нас в зеркало:

– Хорошая штучка, да, отец?

Он как будто призывал в свидетели, он призвал бы в свидетеликого угодно, я знала эти повадки насмотревшихся кино дурачков, они всегда хотятбыть похожими на типов в шляпах, которые поливают жертвы автоматным свинцом назаброшенных судостроительных верфях, в амбарах и на нефтеперегонных заводах.

Шофер неопределенно хмыкнул, не поддержав реплику, – емунравилось совсем другое кино; резво взял с места, и старенький “жигуленок”затрусил по раздолбанным улицам.

– У тебя удивительное лицо, – шепнул мне Влас на ухо, –ты такая красивая… Я чувствую, что меня поджидает большой сюрприз.

"Это точно”, – подумала я про себя.

– Ты такая красивая…

– Ты забыл добавить “детка”, – насмешливо сказала я.

– Детка. Удивительное лицо. Как будто что-то проступаетв нем, что-то такое…

– Ты говоришь, как сентиментальный сутенер.

– Ловлю тебя на слове. Я не сутенер и даже не будуплатить тебе, если это тебя обижает.

– Ты не сутенер, я не проститутка, разве у нас можетчто-нибудь получиться?

– Я уверен.

– Ну, а кто ты? – спросила я, хотя очень хорошо знала,кто он: Нимотси в луже крови, Венька на запущенном пыльном газоне. – Мы даже ине познакомились толком.

– Скажем так, – Влас поднял указательный палец икоснулся им кончика моего носа, слегка надавил, – у меня маленький бизнес.Маленький, но весьма прибыльный. Остальное не должно тебя волновать.

…Мы отпустили машину в районе новостроек, ушестнадцатиэтажной башни, стоявшей в окружении таких же одинаковых домов: здесьи слыхом не слыхали об архитектурных излишествах старого петербургского стиля.