С таким же знанием дела он готовил закуски для Элоизы, когдата работала, а она, в свою очередь, в перерывах между книгами варила емузамечательные обеды. Она обожала печь и была непревзойденной в приготовленииблюд французской кухни. В отличие от Саши, которая считала приготовление тестаоскорблением достоинства артистки.

— Ты придешь завтра на спектакль? — спросила она,медленно вытаскивая шпильки из волос.

Длинные светлые пряди заструились по ее плечам. Джонвиновато посмотрел на нее. Ему очень не хотелось напоминать Саше, что наследующий день он улетает в Бостон, поскольку знал — это чревато бурной сценой.Ее раздражало, когда он куда-либо уезжал.

— Я на уик-энд улетаю к родителям. Я говорил тебе обэтом пару недель назад, но ты, наверное, забыла. У моей мамы день рождения. Япытался отвертеться, но не смог. Ей исполняется семьдесят — это важная дата.

На юбилей собирались оба его брата с женами и детьми. Джонвсегда чувствовал себя неловко, приезжая в одиночку. Достижения братьев былиосязаемы и очевидны: жены, соперничающие друг с другом нарядами идрагоценностями, дети с ободранными коленками и щербатыми ртами, старший изплемянников даже имел аттестат зрелости.

В общем, уик-энд предстоял долгий, но Джон знал, что скучатьне придется. Он любил своих братьев — старшего и младшего — и их детей,невесток, правда, несколько меньше.

Взять Сашу с собой он не решался. Несмотря на современныйлиберализм, родители бы обиделись, что он прибыл на семейное торжество скакой-то женщиной.

— Я вернусь в воскресенье.

— Не беспокойся… — Саша распрямила спину и спустиланоги с дивана на пол. — У меня в воскресенье днем репетиция, и меня неинтересуют крохи со стола твоих родителей!

Она выглядела глубоко оскорбленной, но Джон едва нерассмеялся над ее фразой. Временами ее английский звучал очень забавно.

— Ты и меня относишь к таким крохам, да, Саша? Былоболее чем очевидно, что именно так она и думала. — Я не понимаю, почемутвои родственники такие консервативные. Я тебя познакомила со своимиродителями, с моей тетей, с бабушкой. Чем твои родители лучше моих? Они что, неодобрили бы моей профессии?

Саша, возмущенная, расхаживала по комнате, не поправляярассыпавшихся волос, засунув руки в задние карманы джинсов. Все ее миниатюрноетело было напряжено.

— Они просто очень старомодны, вот и все. — «Как,впрочем, многие бостонцы», — подумал Джон.

Им было трудно смириться с его женитьбой на писательнице.Появление же балерины окончательно доконало бы его маму. Она уважительноотносилась к представителям богемы, но предпочитала видеть артисток на сцене, ане в спальне своего сына.

— Они не понимают таких отношений, как наши.

— Я тоже не понимаю. Вместе мы или нет? Стоя перед ним,она напоминала очаровательного эльфа, но весьма разгневанного. Саша чувствоваласебя отвергнутой семьей, которой никогда не была представлена, ощущала к себенедоброжелательное отношение, хотя Джон никогда ничего подобного не говорил.

— Ну, конечно, мы вместе. Но, по их мнению, это несчитается, пока мы не поженились или по крайней мере не объявили о помолвке.

Именно Саша возражала против этого. Она не считала нужнымоформление отношений.

— Они что, считают нас безнравственными?

— Возможно. Они предпочитают об этом не думать, неиметь дела с такого рода проблемами. И я, будучи их сыном, обязан уважать ихточку зрения. Они, Саша, уже очень пожилые. Маме в субботу исполнитсясемьдесят, отцу сейчас семьдесят девять. Поздновато заставлять их одобрятьсовременные нравы.

— Это смешно.

Она снова стремглав пронеслась по комнате и, встав в дверяхкухни, уставилась на него:

— Если бы ты был хоть чуточку мужчиной, ты бы взял меняс собой и заставил их признать мое существование.

— Лучше я приглашу родителей посмотреть спектакль, гдеты танцуешь, в их следующий приезд. Так знакомиться будет легче, тебе некажется?

Саша, лишь незначительно смягчившись, ходила по гостиной,обдумывая его слова, а потом села на диван и стала надевать кроссовки. Джонзнал, что это плохое предзнаменование. Обычно в таких ситуациях она, несмотряна глубокую ночь, как вихрь улетала из его квартиры и отправлялась к себе.

— Что ты делаешь?

— Иду домой. К себе!

Она злобно сверкнула глазами. Джон вздохнул. Он терпеть немог сцен, Саша же обожала подобные встряски и, казалось, без них чувствоваласебя не в форме.

— Оставь эти глупости… — Джон протянул руку и коснулсяее плеча. Пальцы словно наткнулись на камень. — У каждого из нас есть своидела. У тебя — спектакли, репетиции, у меня — моя работа и обязательства передсемьей.

— Я этого не желаю слушать.

Она встала и смерила его гневным взглядом, надевая на плечосумку.

— Правда в том, мистер Чепмен, что вы сноб и боитесь,что ваши родители сочтут меня недостойной вас. Но знаете, что я вам скажу? Меняэто не волнует. Все ваши Плимут-Роки и Бостоны. Я не стремлюсь попасть всветскую хронику, потому что и так когда-нибудь попаду в справочник «Кто естькто». А если вам этого мало…

Она сделала выразительный жест и гордо направилась к двери.Джон впервые не стал ее останавливать. Он знал, что к воскресенью Саша остынет,отказ же от поездки все равно бы ее не успокоил.

— Я сожалею, что ты это так болезненно воспринимаешь.

В ответ она с силой хлопнула дверью. Джон со вздохомопустился на диван. Временами Саша вела себя как ребенок и была удивительноэгоцентрична. Джон старался об этом не думать, но ведь она даже ни разу неспросила его о новом деле, которое он начал. На его жизнь Саша обращалавнимание, только когда она по какой-либо причине вызывала у нее злость.

Джон погасил в гостиной свет и пошел спать, не помывстаканы. Домработница утром сделает это…

Лежа в кровати, он думал о ее обвинениях в том, что он сноби его родители не приняли бы ее. В определенном смысле Саша была права.Родители вряд ли бы пришли в восторг от Саши. Они бы посчитали ее слишкомограниченной, сложной в общении и недостаточно образованной. Тот факт, что она«не их круга», конечно, тоже имел бы для них немалое значение. Джон знал, чтодля родителей, в отличие от него, данный вопрос весьма существен.

С Элоизой такой проблемы не было. Правда, со свекровью онане особенно ладила, да и невесток считала жуткими занудами, но происходила изпрекрасной семьи, с отличием закончила Йельский университет, была исключительноинтеллигентной и умной, что, впрочем, не делало ее автоматически хорошей женой.Скорее препятствовало этому. Саша вообще-то тоже не подавала в этом смыслебольших надежд, правда, по другим статьям.