– Ваше высочество.

Эммори открыл дверь и пригласил меня пройти вперед. Я подняла бровь, но он смотрел на Зина. В ответ на его взгляд Зин слегка повел плечами.

Из-за спины донесся приглушенный разговор, и, когда дверь закрылась, я осталась наедине со своими сыщиками.

– Это была интересная беседа.

Развернув сари, я бросила его на спинку розового дивана.

– С матриархами?

Я посмотрела на Эммори.

– Нет, там было не так уж много бесед. Больше выкручивания рук, обвинений, оскорблений – завуалированных и не очень. В конце концов я заявила, что если они не хотят видеть меня на троне, им придется подавать формальный протест. Посмотрим, сумеют ли они составить его так, чтобы не выглядеть по-идиотски. Я говорила об этом… – Я махнула рукой в сторону двери. – Об инциденте с Нал.

– Она рассердилась, что вместо нее я отправил с вами на Совет матриархов Зина.

– Мне показалось, что здесь есть кое-что еще. Совершенно ясно, ей не нравится, что ты здесь главный, но почему? Только ли из-за индранского воспитания?

Эммори пожал плечами:

– Не знаю, ваше высочество. Ей нельзя доверять. Вы читали ее досье. Никаких явных признаков, но…

– Но у тебя что-то зудит, – закончила я. – Понятно.

Досье Нал я читала. С виду оно было таким чистым, что аж скрипело. И от этого было чертовски тревожно.

– Матриархи уже отпускали замечания насчет мужчины-телохранителя в их залах, а Альба нашла несколько упоминаний об этом в новостях. – Я промолчала про то, что это обсуждалось и в Ханси. Младшее поколение, пользующееся этим сервисом, было не слишком привержено традициям, но нашлись и такие, кто оскорбился за меня из-за того, что в моей охране преобладают мужчины. – Эммори, у тебя дел по горло. Еще не хватало биться за то, чтоб сохранить свой пост. Если она опять будет доставлять тебе неприятности, скажи мне, и я приму меры.

– Я не нервничала так с тех пор, как впервые встретилась с По-Сином, – пробормотала я, ни к кому отдельно не обращаясь, но Адайл ответил:

– Пожалуй, ваше высочество, там даже Эммори бы занервничал.

– О-хо-хо! – расхохоталась я. – Вот уж не думаю. Он бы стоял перед всей семьей Чжен, даже не моргая, пока они сами не отдали бы ему коды от замков на складах.

Мой зеленоглазый телохранитель рассмеялся, заработав неодобрительный взгляд Нал. Я усмехнулась и отошла от окна к дивану. На мне был удобный сальвар камиз[4] из серого шелка, украшенный серебряной вышивкой и бубенчиками понизу. В таком наряде, конечно, никуда не пробраться незамеченной, но мне он все равно нравился.

– Ваше высочество, к вам родственники, – сказала Нал.

Похоже, нагоняй Эммори улучшил ее манеры.

Я осталась сидеть. Мы с Эммори проработали детали первой встречи с племянником и тон, которого я с самого начала собиралась придерживаться. Если он, как подозревала Тефиз, участвует в заговоре против трона, мне нужно это знать. Зин тихо стоял в углу, а Эммори дежурил в комнате наблюдения, откуда мог без помех следить за каждым движением Лааба.

Племянник вошел в дверь вслед за своей женой. Рядом с мужем Лина Суракеш казалась совсем миниатюрной. Лааб же, одетый во флотский мундир, был высок и массивен; в его симпатичном лице было что-то от очарования Церы. Впечатление, однако, портило выражение недовольства, недостаточно быстро спрятанное под маской вежливости.

– Ваше высочество, – сказала Нал, – позвольте представить вам Лину Суракеш и ее мужа, вашего племянника Лааба.

– Ваше высочество. – Оба наклонили головы. Бледно-желтые локоны Лины заколыхались вокруг смуглых скул, когда она присела в идеальном реверансе. – Встреча с вами – большая честь для нас.

– Очень рада вас видеть.

Подождав мгновение, я махнула рукой, разрешая Лине встать, и подала ей руку. В ее глазах засветилось искреннее удовольствие, а во взгляде Лааба вспыхнула плохо скрытая злость, причин которой я понять не могла. Улыбнувшись, я подала ему другую руку.

– Сожалею о твоих утратах, Лааб, – сказала я.

– Ценю вашу доброту, ваше высочество.

Его слова были еще жестче, чем окаменевшие плечи.

– Присаживайтесь, пожалуйста. Лина, я слышала о твоем продвижении по службе в бухгалтерской фирме. Поздравляю.

– Благодарю вас, ваше высочество.

– А ты, Лааб, недавно окончил академию.

– Да, ваше высочество, – ответил он, расправив плечи. – Несколько месяцев назад. Меня назначили на «Макару».

– Так ты пошел по стопам отца? Я слышала, он улетел со Вторым Флотом к саксонской границе.

– Да, ваше высочество.

– А как поживает Таран? Очень любезно с твоей стороны приютить его, Лина.

– Он хорошо держится, ваше высочество, – сказала она. – И это нужно было сделать. Во дворце он был бы совершенно одинок, поскольку отец все время в отъезде, а императрица больна…

Она оборвала фразу, и наступило неловкое молчание.

– Да, это ужасно. – Я напомнила себе, что все до сих пор считают, будто у матери деменция. Выдавив улыбку, я знаком велела Стасе принести напитки. – Простите, что так долго собиралась повидать вас. Как вы догадываетесь, положение немного запутанное. Мне хотелось бы повидать и Тарана, когда позволит время. Мой камергер свяжется с вами.

– Конечно, ваше высочество.

«Ты заметил, как он вздрогнул, когда Лина упомянула, что мать больна?» – спросила я Эммори через смати.

«Да, ваше высочество. Правда, трудно сказать, что это значит».

«В любом случае ничего хорошего».

Приняв от Стаси чай, я повернулась к гостям.

– Лина, я благодарна твоей матери за поддержку в Совете матриархов.

– Это само собой разумеется, ваше высочество. Мы всегда были верны трону. – Она спокойно улыбнулась: – Маму просто взбесило поведение матриарха Хатри.

Лааб сжал правую руку в кулак.

– Если честно, – я подмигнула, – она не сказала ни слова неправды. Удивительнее, что матриарх Тобин поддержала мою кузину.

– Если верить маме, матриарх Тобин напирала на ваш побег из дома.

– Интересно, изменит ли она свое мнение, когда узнает, что я исчезла из дома совсем по другой причине. – Я взглянула на их озадаченные лица из-за края чашки. – Бритлен, бывшая глава службы безопасности, дает интервью о том, как я охотилась за человеком, лишившим жизни моего отца. Оно должно выйти в эфир с минуты на минуту. Надеюсь, оно устранит возражения, которые матриархи имеют против меня. Во всяком случае, большую их часть.