Дмитрий подавал инструменты молча, только морщился, отводилглаза. Саша держалась браво, даже острила над мягкотелым Дмитрием, но лицо еебыло белым, как снег, губы подрагивали.

Наконец Кирилл укрепил черепную кость на место, приклеилшвы:

— Все! Отнесите подальше, пусть убирается. Анестезинскоро выветрится, у него останется лишь чувство сильного похмелья.

Саша спросила недоверчиво:

— А мозг? Что с мозгом?

— Я не нарушал связи. А болевых точек там нет. Даже учеловека нет, а уж у муравья... Помните беспузого?

Их лица посерели, картину тогда наблюдали жутковатую.Муравей с начисто оторванным брюшком тащил к пеньку пойманную мошку. То личувство солдатского долга было тому причиной, как предположила Саша, котораяготова была повесить его портрет в красном уголке станции или хотя бы передатьв армию синим беретам, то ли йоговское пренебрежение к боли, так решил Дмитрий.Но муравей еще с неделю трудился, ухаживал за личинками, выносил мусор, итолько потом его лапы начали заплетаться... На муравьиное кладбище он ушел сам.

— То был герой, — сказала Саша сурово. —Подвижник! А вы, Кирилл Владимирович, оказались совсем мягкосердечным...Впрочем, для вас это неудивительно, но Немировский меня поразил. Такоесвинство!

Дмитрий засмеялся, ничуть не обидевшись:

— Экзекуция отменена? Хорошо, устроим ему геройскийпобег. Представляете, что этот Джеймс Бонд доложит в штабе? Он и наврет прогеройские подвиги, расскажет, как нас всех побил, а Сашу так вовсе. В чинеповысят, орденов надают, лицезреть королевские яйцеклады позволят!

— Может, и не наврет, — предположил Кирилл. —Это ж муравей.

Втроем сняли со стола слабо дергающегося, одурманенногоанестезином шпиона. Дмитрий взял его на спину, Саша приготовила баллоны, иКирилл быстро распахнул перед ними дверь. Десантники выскользнули. Кириллпоспешно захлопнул двери, едва не прищемив сяжки подвернувшегося маленькогокомпонотуса. В последнее время они просто кишели, часто сменяясь, у его двери.Похоже, к его лаборатории мураши проявляют больший интерес, чем к другимсекциям.

На этот раз Дмитрий и Саша вернулись быстро. Доложили овыполнении, вытянулись по стойке смирно. Кирилл развел руками:

— Я бы тоже хотел раскрыть все тайны лихимкавалерийским наскоком! Не знаю, как у вас на войне, но в науке наскокипротивопоказаны. Так что муравьи пока остаются величиной неизвестной.

— А общаться с ними можно?

— Нужно. Огнем пользовались и до открытия Ломоносовымтеории горения.

— Что делать? — спросил Дмитрий. Он смотрелКириллу в глаза, на лице была готовность исполнять, принимать к сведению,тащить и не пущать, ловить и всячески содействовать.

— Продолжайте... личным примером! Самый надежный методобучения. Даже для муравьев, не только людей. Но будьте поосторожнее. Помните онеизвестных величинах.

Оба ежедневно рапортовали о мудрых поступках муравьев Сашкии Димки, хотя вся их мудрость укладывалась для Кирилла в рамки простейшихинстинктов. Саша ходила уже без корсета, только кисть правой руки оставалась вбинтах, сама Саша поздоровела, загорела, окрепла настолько, что завелась снова,доказывая, что инстинктами можно объяснить все, особенно поступки доктора наукКирилла Журавлева.

Однажды дверь широко распахнулась, через порог лабораторииосторожно переступил коренастый, неторопливый в движениях ксеркс. Рядом с нимшагал улыбающийся во весь рот Дмитрий.

— Знакомьтесь! Муравей Дима. Хороший парень. Простой,простодушный, без каких-либо комплексов.

— Оч...чень приятно, — пробормотал Кирилл.

Он рассматривал Диму, а Дима изучающе потрогал его сяжками.Голова Димы была крупная, литая, четко выступал крутой лоб, на темени красивоизгибались два углубления, щеки ксеркса были розовые, умытые. Глаза, какположено фуражирам и разведчикам, крупные, фасеточные, в несколько сотомматидиев. Между глазами из аккуратных ниш торчат коленчатые сяжки. Муравейподжар, сух, в нем чувствуются сила и... осмотрительность.

— Дмитрий, — предостерег Кирилл, — ты с огнемне шути. Держись в рамках. Тигры иногда разрывают дрессировщиков, если тепозволяют себе лишнее. Но тигры нам куда ближе по классу! Я имею в видубиокласс. А это насекомое, хотя и высшее.

— Сам ты... Не происхождение определяет человека, какговорят классики. Главное — воспитание, среда! Он родился насекомым, но жилчеловеком. То есть общественным насекомым. И сейчас так живет. А как пашет наобщее благо? Его хоть сейчас в строители будущего! Или хотя бы в членыпрофсоюза.

Дверь отодвинулась, появилась нахмуренная Саша. Она была вкомбинезоне, на поясе висели бластер, десантный нож и три гранаты спарализующим газом. Прочитав по губам Дмитрия, сурово предостерегла:

— Смотри! Как бы не оказался он членом совсем другогопрофсоюза.

— А они есть?.. Кирилл, у Сашки тоже мурашка подконтролем. Правда, хлипковат, но у Сашки зато взаимное понимание. Ты видишь,как она вырядилась? Снова бредит о покорении новых земель, открытии америк,военном оркестре... Мы готовы. Ты что-нибудь придумал насчет экспедиции запределы Полигона? Только не говори, что вовсе не думал. Ни в жизнь не поверю,понял?

Кирилл поперхнулся. Только что собирался заикнуться насчетдальней экспедиции! Воздух такой, что мысли читаются? Или существует запахмыслей?

— Думал, — ответил он, недовольный тем, чтоинициатива исходит не от него. — Начальство обязано думать, вы таммуравьям хвосты крутите. Но мне важно знать, почему именно вы рветесь в...Неочищенный мир? Будем его называть пока так. С Дмитрием все ясно, инфантильнаяжажда приключений, замедленное развитие, слабовольные родители, то да се... Ачто у вас, Саша?

Он стоял так, что девушка не видела его, однако Сашаответила без колебаний:

— Нам пора выходить из-под мощной длани СтаршихБратьев. Мы в состоянии защитить себя даже от птиц или зверей. Конечно, ужемышонок, не говоря уже о зайцах или барсуках, для нас динозавр, но у нас ужеесть мощнейшие репелленты, разбрызгиватели ядов...

— Убивать барсуков?

Он словно бы нечаянно закрылся локтем, но Саша опять незаметила, ответила с жаром:

— Звери обучаются скорее. Врезать раз-два по носу, нассамих сочтут лютыми зверьми. Комбинезоны приметные, будут обходить десятойдорогой. И детям закажут...

— А цель? — потребовал Кирилл напряженно. —Какова цель?

На этот раз Саша, словно спохватившись, очень внимательносмотрела на его губы. Даже чересчур внимательно. Она ответила не сразу,подбирала слова, потом снова понесла:

— Когда-то, еще в детстве, была в Самарканде. Гид сазартом рассказывал о гаремах, сладкой жизни падишахов, пирах, развлечениях...Я тогда запрезирала себя, так как вдруг захотелось быть на месте богатогосатрапа, самой вершить суд, пользоваться властью! Но куда денешься от наследияримских аристократов, похоти персидских сатрапов, кровавых забав Аттилы, ЧинГиса, Тимура?